Гражданин
- Он никогда не сделал бы карьеру во власти, потому что вообще не мог ловчить, не умел, не хотел. Я очень критиковала его, особенно когда он в своих очерках задевал власть: "Ну можно это сказать как-то нейтральней?" А он: "Надо бить их в лоб, в этом вся соль".
Однажды он написал очень резкую статью про Баварина, а как раз в это время нам должны были дать квартиру. Я говорю: "Ты понимаешь, что если это опубликуют, то квартиры нам не видать как своих ушей. А Баварину твоя критика - как слону дробина".
Но Влад не мог пойти против своей натуры, статья вышла, и квартиру мы получили не в районе "Первомайского", как нам обещали, а на ВРЗ.
Он в таких случаях махал рукой: "Бог с ним, мы с тобой не пропадем". А я сначала вякну, а потом думаю: да ладно….
Писатель
- Я многих писателей знала: все они с комплексами, проблемами, но каждый по-своему замечательная личность. Когда он говорил: "я в ударе", - все, к нему нельзя было подходить. Мы жили в Залесовском районе, и знакомых поражало,
что я сама ношу воду для огорода, топлю печку. А я думала: "Ну что у меня, пуп разорвется?"
Писать его заставляла какая-то сила свыше. На него, как он говорил, "находило".
Он хотел, чтобы у него вышла полноценная книга, а не эти, как он их называл, "пендюрки". Но сам считал, что очерки получаются лучше, чем стихи…
Приезжий
- Ему очень нравился Алтайский край. Он считал Алтай своей второй родиной (Козодоев родился на Украине. - Прим. ред.), и у него было страстное желание, чтобы все здесь было хорошо. Наверное, они нашли бы общий язык с Евдокимовым.
Некоторое время мы жили на Украине. Как-то к нам приехал Стариков (Михаил Стариков, известный на Алтае композитор. - Прим. ред.) и все поражался обилию сортов пива
и колбасы. А Влад вздыхал: "Вот и на Алтае бы люди также пожили бы…"
Я подозреваю, что он подспудно ждал, когда я заведу разговор о том, чтобы вернуться сюда.
Друг
- Я ему говорила: "Слушай, Бог не учитывает времени, проведенного на рыбалке". Влад смеялся: пусть не учитывает! Страшно любил рыбалку, обожал ходить по лесу и всегда таскал меня за собой. И все говорил: как бы тебя втравить? Найдет грибную полянку, кричит: быстрей! Я бегу. Однажды прибегаю, а он на срезанные грибы шляпки надел, чтобы мне интересней было.
По пятницам мы тянули жребий: активный у нас будет отдых или пассивный. Если пассивный, "значит, - он говорил, - я уваливаюсь рядом с тобой и загораю". А если активный - "то ты кандекаешь со мной на рыбалку". Я иногда бумажки подтасовывала, чтобы мне попадался "активный отдых", тогда уж он был на седьмом небе от счастья.
Хозяин
- У него было страшно много хобби. То фотографировал, то пытался корзины плести из лозы. Корзины у него не получались, но у меня до сих пор сохранились кашпо и подставки для горячего. Потом делал плитку из гипса, обклеил всю прихожую. Получилось даже неплохо в общем-то.
В этом было что-то мужское очень, настоящее. Он, что бы про него ни говорили, чувствовал ответственность за семью, за дом.
Влад всегда был, как сам говорил, на гребне волны. Плохое время у него было только однажды. Он много надежд возлагал на перестройку, а когда все пошло не тем путем… Это было страшное разочарование. И он очень переживал в последние годы, что вот, не кормилец, что живем за мой счет.
Единственный
- Дочка, когда повзрослела уже, спросила: "Почему ты с ним не разошлась?". Но я даже не думала об этом. Да и он говорил, что если я уйду, для него это будет конец всему.
Жизнь с таким человеком, как он, доставляла массу неудобств. Но если бы все начать
сначала - я бы снова полюбила его. С недостатками, трудностями, безденежьем… С любым другим мне было бы неинтересно.
Любимый
- Когда он умирал, врачи говорили мне: не ходите к нему, не расстраивайтесь зря - все равно он уже ничего не осознает. Но я продолжала к нему ходить, однажды взяла его за руку и стала говорить: "Не переживай, я похороню тебя хорошо, все будет не хуже, чем у людей…" И он вдруг вскинул на меня глаза и так вот руку мою сжал… Я знаю: где бы он ни был в тот момент, он меня услышал и со мной попрощался.
"Надо постоянно, а не разово поддерживать литературную жизнь - издания поэтов и писателей, поездки по краю для встреч с читателями. Этого давным-давно нет... Комитет администрации края по культуре и туризму объясняет это уже многие годы отсутствием денег…".
Владислав Козодоев - Валерию Тихонову. Это было последнее интервью в жизни писателя, опубликовано в "СК".
***
Просеиваю в памяти года,
что остается?
Жалкие мгновенья.
В чем не было любви, то никогда
ни смысла не имело, ни значенья.
Я понимаю это, жизнь прожив,
как понимаю, что в своих началах
прекрасные мгновения души
на пустяки растрачивал, бывало.
За дело брался, часто не любя.
И вот сейчас, былое вспоминая,
я вижу, что обманывал себя,
удачу за победу принимая.
И как итог за праздные года
мне истина досталась во спасенье:
в чем не было любви, то никогда
ни смысла не имело, ни значенья.
Справка "СК"
Владислав Игнатьевич Козодоев (1940-1997). Поэт, публицист, член СП России (1991). В 1963 окончил Алтайский сельскохозяйственный институт. Студентом в вузовской многотиражной газете опубликовал первые стихи. После службы в армии работал зоотехником, корреспондентом "Алтайской правды", краевого телевидения. Первая книга стихов "Сила земли" вышла в 1977 на Украине. Автор поэтического сборника "Зазимок", "Гречишные поля", "Свято место" и др. В последние годы жизни увлекся исторической темой. Итогом работы в архивах стала серия публицистических статей о столыпинской реформе, коллективизации на Алтае, подъеме целинных земель, которые составили книгу очерков "Казнь на Лысой горе" (не опубликована). Составитель сборника юмора и сатиры "Грустная пятница". Лауреат премии журнала "Алтай" за лучшие публицистические произведения (1990). Похоронен в Барнауле.
Лариса ХОМАЙКО.
