О знакомстве с Шукшиным
— Мы учились во ВГИКе, причем для нас это было второе образование, первое – исторический факультет МГУ. Я мечтала быть актрисой оперетты, хотя у меня не было никаких способностей для этого, а у Юрия Валентиновича были все данные для того, чтобы стать потрясающим режиссером. Вася появился на курсе Михаила Ильича Ромма, на показе его мастерской ставили «Поднятую целину».
Когда играл Василий Макарович, было непонятно, как к этому относиться и как на это смотреть. Было чувство, что мы становимся подлинными свидетелями эпохи. Будто, есть какая-то камера, и Шукшин ее направляет. Это все остается в душе, и проходит сквозь зрителя, который начинает на все смотреть его глазами.
Внезапно, речь прерывается, и неожиданно для всех начинается такой «мат-перемат». Наступает тишина, все замирают. Никто не знал, как реагировать — сначала была тишина, а потом долгие овации.
О первом фильме
— Когда Василий начал снимать «Живет такой парень», он сказал: «Я хочу, чтобы у меня были свои люди на площадке». И мы поехали с ним. Изначально эпизода «про два рубля», который сейчас везде «крутиться», не было. Когда дорогу перегородило, другой режиссер бы подождал, когда пройдет это стадо, а он тут же «раскидал» текст.
О красном стуле
— Мы год жили с Шукшиным в одной комнате. Пили, курили и много беседовали на разные темы. Однажды у нас кончились сигареты, и мы пошли в магазин за ними. У молоденькой девушки-продавца были красные ногти. Оборачиваюсь — а Васи нет. Жду пять минут, десять — его все нет, потом смотрю, идет и несет два красных табурета. Домой говорит, давно надо было купить.
О путешествии по Сибири
— Нам выдали деньги на проект «Молодые кинематографисты — народу», с нами поехал Иван Иванович из ансамбля «Моисеев». Вася не мог его даже видеть, он действовал на него как красная тряпка на быка. Шукшин называл его «хмырь», и даже зарезать его предлагал, конечно, в шутку.
Когда Иван Иванович открывал встречу, мы увидели медаль у него на груди. Вася говорит: «Может быть, какой-нибудь герой-инвалид», но потом оказалось, что он просто сделал себе эту медаль из меди, сказал — чтобы больше авторитета было.
О миссии и болезни
— Прорваться в вечность — была его миссия на земле, и мы были свидетелями этого. Совершенно спокойно говорим об этом, но чтобы к этому прийти, ему пришлось много трудиться и заменить «я» на слово «мы».
В «Калине красной» он играл себя, осознавая, что будет, потому что был уже очень болен на тот момент. Дело в том, что Вася мне позвонил последний раз, когда мы должны были уже лететь снимать на Алтай, очень хотел поехать с нами, но ему было очень плохо. Даже не знаю, на чем он держался, единственное - кофе пил постоянно и много.
Васе устроили отдельную палату, он все время находился под присмотром врачей. После его смерти врач сказала: «Не то удивительно, что он так рано умер, а то, что он так долго прожил». У него было сердце 80-летнего старика.
Софья Житина
