«Мы готовим цифровых инженеров с изящным мышлением». Ректор алтайского политеха о высшем образовании и новых ползуновых

О системе образования

— Андрей Михайлович, для начала хотелось бы разобраться в очень простом на первый взгляд вопросе. Что такое сегодня высшее техническое образование? В советские годы алтайский политех выпускал качественных советских инженеров, а сейчас кого?

— Что касается высшего технического образования, то его, конечно, сложно сравнивать с советским. Во-первых, оно меняется. За последние годы само понятие «высшее техническое образование» в нашей стране существенно изменилось. Мы перешли на болонскую систему «бакалавриат — магистратура». Хотя я позволю себе немного поворчать: на мой взгляд, прежняя пятилетняя образовательная система была более подходящей для выпуска инженерных кадров.

— Почему?

— Потому что, к примеру, во Франции молодой человек, прежде чем поступить в высший технический институт, проходит так называемую систему предобразования, так как в школе усеченно преподаются физика и математика, не учат черчению. То есть в вуз такой студент без предобразования приходил бы не совсем подготовленным.

С этим сегодня столкнулись и мы. Потому что в нашей средней школе, при всех ее достоинствах, сейчас не формируется техническое восприятие мира: мало занятий или почти нет по технологии, нет черчения. После окончания школы у выпускника не хватает глубоких знаний по физике с математикой. И вот абитуриент приходит к нам, а мы ему сразу с первого-второго курса ба-бах — сопромат! Или начертательную геометрию и компьютерную графику. У многих возникают сложности.

Но, с другой стороны, я смотрю на наших выпускников и с гордостью могу сказать, что руководители многих алтайских предприятий сегодня стоят в очереди за ребятами из политеха. Это значит, что то высшее техническое образование, которое мы даем, востребовано.

Во-вторых, что касается самой составляющей высшего технического образования, то совершенно понятно для меня, что сегодня это прежде всего цифровизация. Это наше будущее. Нигде мы не найдем сегодня на предприятии чертежного кульмана, за которым бы проектировал инженер.

Совершенно изменились учебные программы по информатике, математике, физике, по спецпредметам. И что важно, это современное требование даже не столько со стороны образовательных стандартов, сколько со стороны работодателей.

— Получается, руководители алтайских промышленных предприятий понимают значимость IT-технологий?

— Конечно. Они и раньше прекрасно понимали их предназначение. Просто, быть может, не всегда были готовы к внедрению. Но уже сейчас на многих ведущих алтайских предприятиях используют технологии «цифрового двойника», то есть создания цифрового прототипа будущего изделия, продукта или агрегата.

Но если вернуться к вашему вопросу, что такое современный инженер, то помимо того, что это цифровой специалист, я бы еще добавил, что это человек с широким высшим образованием.

— Поясните.

— Он должен не только что-то придумать или усовершенствовать, но еще и понимать, к каким последствиям может привести его разработка. Он должен осознавать ее прогрессивное значение.

Все-таки не следует забывать о роли красоты и совершенства в инженерном деле. Ведь многие знаменитые конструкции по сути своей идеальны. Возьмите любой маятник, например, или шарикоподшипник.

И достижения мировой культуры современному цифровому инженеру должны быть не чужды. Как они не были чужды, например, Леонардо да Винчи. Если сформулировать совсем коротко, то современный инженер — это тот, кто владеет цифровыми технологиями производства, но сохраняет изящность ума.

О гуманитарных направлениях

— Насколько я помню, в вашем вузе, как и по всей стране, был период, когда (видимо, не от хорошей жизни) внедрялись несвойственные техническому университету гуманитарные направления. Что сейчас с ними? В какую сторону идет вуз? Может быть, вы получаете какие-то установки от федерального министерства?

— Когда мы готовили и внедряли нехарактерные для технического вуза направления, такие как «сервис и туризм», «реклама», «мировая экономика» и многие другие, то, могу вас заверить, мы выпускали хороших специалистов. И даже могу объяснить почему.

Потому что техническое образование — это в любом случае изучение определенного набора действий, процессинга. В основе же любого производственного процесса лежит технология. И эти же системные подходы лежали в основе подготовки гуманитарных специалистов.

Кстати, гуманитарными их можно назвать с большой натяжкой. К примеру, я до сих пор сожалею, что у нас нет магистратуры по экономике, остался только бакалавриат. Мы очень хотели бы восстановить такую магистратуру и будем это делать.

Потому что мы готовим сильных экономистов с точки зрения именно понимания экономики конкретного предприятия. Это вполне логично, поскольку мы даем экономистам технологическую базу знаний. Им затем проще понять все производственные процессы на предприятии.

Что касается установок со стороны федерального министерства, то сейчас каких-то жестких условий из Москвы нет. Именно таких категоричных — «готовьте только этих, а не тех специалистов». Мы вольны в выборе направлений.

Но! Мы же понимаем, что есть национальные проекты, и министерство стимулирует на участие вуза в них. Поэтому акцент делается на цифровой экономике, комфортной городской среде, качественных и безопасных дорогах.

Мы видим, по какому пути развития идет страна, и должны готовить для нее кадры. Причем нам нужно действовать на опережение, ведь студент выйдет из вуза через четыре года или шесть лет. Мы должны понимать, будет ли он востребован на рынке, куда пойдет работать, обладает ли достаточными компетенциями и т. д.

О пользе и риске бюджетного набора

— Сколько мест бюджетного набора и по каким специальностям вам сегодня не хватает?

— Честно? Это вопрос очень сложный. Его нужно разложить на несколько составляющих для понимания.

Вот смотрите, в этом году нам увеличили бюджетный набор на 205 мест. И я радуюсь этому факту, но вместе с тем понимаю определенный риск. Когда очень много бюджетных мест, то снижается конкурс. В вуз могут прийти ребята слабее. И здесь мы сталкиваемся с определенной дилеммой. Когда бюджетных мест мало, набор будет сильный. Но многие талантливые абитуриенты уедут поступать в другой вуз, в другой город, и мы их, скорее всего, потеряем.

Поэтому нам все время приходится искать тонкую грань между сильным набором и увеличением числа бюджетных мест — своеобразную золотую середину. Например, в этом учебном году в политехе было около 2 тыс. бюджетных мест. Считаю, на данном этапе — оптимально. Но вместе с тем у нас не хватает бюджетных мест по экономике, по экономической безопасности и другим направлениям.

Я вспоминаю, как в прошлом году на IT-форум в Барнауле приехал создатель компании «1С» Борис Георгиевич Нуралиев. Он как раз является руководителем направления «кадры для цифровой экономики». И он тогда еще говорил, что будет расти количество бюджетных мест на информатику.

Это, конечно, здорово и правильно. Но информационные технологии — это не только программисты и системные администраторы. Необходимо учитывать использование цифровых технологий в строительстве, биотехнологиях, транспорте, машиностроении. Они везде сейчас нужны. Поэтому было бы здорово, если такие же сильные ребята будут приходить к нам в вуз и по этим специальностям.

О пользе ЕГЭ

— Кстати, о выпускниках школ, которые приходят к вам. Как вы относитесь к ЕГЭ?

— Я вызову, может быть, гнев родителей, учителей, абитуриентов, но я очень хорошо отношусь к ЕГЭ.

— Интересно почему? Считаете ли вы, что ЕГЭ сыграл ключевую роль в том, что убрал коррупциогенный фактор при приеме экзаменов в вузах и выпускных экзаменов в школах?

— Конечно. Но, на мой взгляд, в ЕГЭ более важно другое. Экзаменационная оценка по тем или иным предметам для выпускников школ теперь формируется независимая. Да, на творческие специальности есть смысл вводить какие-то очные экзамены, и это происходит. Но в общем и целом ЕГЭ свою задачу выполняет. Он показывает реальный уровень знаний абитуриента.

— Вы это видите у себя в вузе?

— Да. У нас за последние два года студенты 1–2-х курсов в среднем сильнее, чем 3–4-х. Потому что вырос проходной балл — для этого мы провели очень большую работу. Долго шли к показателю «средний балл ЕГЭ 60 баллов» при поступлении, а в этом году у нас средний проходной балл почти 65.

И к нам приходят очень талантливые ребята. Когда мы начинаем их учить, то сразу видим взаимосвязь между средним баллом ЕГЭ и тем, что ребята в действительности знают и умеют. Как правило, данные совпадают.

— А если сравнить выпускников советской школы и «эпохи» ЕГЭ?

— А зачем? Их достаточно сложно сравнивать. Потому что мир изменился, объем знаний и информации изменился. Школьные программы сегодня совершенно не такие, какими были 30 лет назад. Считаю, это будет некорректное сравнение.

О лабораториях, ремонте и бюджете

— АлтГТУ — крупнейший вуз края. Хватает ли вам сегодня площадей, аудиторий для развития?

— И да, и нет. Вот смотрите: у нас более 200 тыс. кв. метров площадей. Из них порядка 140 тыс. отведено под учебные процессы. Казалось бы, много. Но так как мы технический вуз, нам требуется не просто аудитория, где стоит компьютер и проектор. Сегодня этого уже недостаточно. Нам требуются аудитории с современным лабораторным оборудованием.

И здесь возникают проблемы. Я не знаю ни одного руководителя вуза, который сказал бы, что у него по лабораторному оборудованию все прекрасно. Даже в МГУ страдают от того, что чего-то не хватает.

— Как решаете проблему?

— К сожалению, не всегда мы можем приобретать современное лабораторное оборудование. Банально не хватает средств. В этом году нам выделили порядка 140 млн рублей из федерального бюджета на капремонт.

Большие площади требуют серьезных затрат на содержание. Нужно также ремонтировать отдельные корпуса. Например, корпус на улице Димитрова очень давно не обновлялся. Точнее сказать, за 40 лет — ни разу! Сейчас мы этим и занимаемся. В 2021 году это будет совершенно новый, современный корпус.

Поэтому мы вынуждены вкладываться в крыши, стены, фундаменты, тратим на это существенные средства. А то, что остается, направляем на обновление оборудования. И здесь существенную поддержку оказывают наши попечители. В этом году мы обновили лабораторию по бережливому производству, дорожную приводим в порядок. Современные лаборатории появились по химии и физике. Но есть и такие, где стоит оборудование 15-летней давности.

Кстати, на днях Министерство науки и высшего образования РФ озвучило списки вузов, которым будет оказана дополнительная господдержка на реализацию программ по цифровизации университетов. Несколько недель назад мы представили программу «Цифровой университет».

Наш учредитель ее одобрил и поддержал. Мы единственный вуз Алтайского края, которому будет выделена государственная субсидия в размере около 23 млн рублей. Она предоставляется на совершенствование инфраструктуры, внедрение цифровых продуктов и услуг, кадровое развитие и повышение качества данных. Считаю это нашим большим достижением.

— Если не секрет, как формируется сегодня бюджет вуза?

— Это не секрет. Бюджет опубликован на нашем сайте, любой преподаватель или студент может зайти и все прочитать. На две трети наш текущий бюджет состоит из госзадания — это тот бюджетный набор, который мы имеем сегодня. А еще треть доходов нам приносят такие направления, как обучение внебюджетников, доход от хозяйственной и научной деятельности, гранты.

К примеру, около 70 млн рублей в год вузу приносят сегодня научные разработки и хоздоговоры. Это в том числе и выполнение определенных коммерческих заказов от предприятий, когда у нас заказывают какие-то исследования, проекты и т. д. Все эти заработанные средства дают нам возможность обновлять лаборатории.

Об оценке эффективности и рейтингах

— Для коммерческого предприятия понятно, что является критерием эффективности, — маржинальная прибыль. А для вуза?

— Наверное, удовлетворенность потребителя — это для нас самое главное.

Да, мы точно такое же огромное предприятие, которое ведет хозяйственную деятельность. Нашу эффективность тоже оценивают в федеральном министерстве. На мой взгляд, она измеряется тем, какого качества специалистов мы готовим, как и кем они востребованы в жизни. Критерии эффективности очень простые — конкурс при поступлении, гранты и хоздоговоры. Если бы мы не были успешными, к нам бы никто не обращался.

— Есть еще одна очень модная тема — рейтинги вузов.

— На самом деле рейтинги — не дань моде, скорее сегодня это инструмент маркетинговой политики. Основными показателями эффективности и качества университета в большинстве рейтингов является результативность его деятельности по таким направлениям, как образование, наука, интернационализация и коммерциализация.

Попадая в мировой или национальный рейтинг, университет резко повышает свою привлекательность не только для абитуриентов, но и для работодателей, инвесторов и государства, которое может обеспечить его дополнительными субсидиями. Поэтому мы дорожим результатами и стремимся улучшать те позиции, которые в конкурентной борьбе нам удалось отвоевать в глобальном образовательном пространстве.

К примеру, АлтГТУ занимает 56-ю строчку в Международном рейтинге высших учебных заведений (ARES-2020). Есть успехи и в рейтинге лучших вузов мира (QS), как в предметном, так и в институциональном, правда, только среди стран Восточной Европы и Центральной Азии.

Во всем мире ценится еще так называемый Шанхайский рейтинг (ARWU), где в качестве одного из критериев оценки учитывается количество выпускников вуза, которые стали лауреатами Нобелевской премии. К сожалению, такого кадрового потенциала у нас пока нет.

Присутствие вуза в национальных рейтингах не менее ценно. Российские аналитики подходят к ранжированию намного более детально, чем их западные коллеги. Наш университет на протяжении ряда лет входит в число 100 лучших вузов России по версии рейтингового агентства RAEX, при этом мы постепенно набираем обороты и в 2020 году смогли с 94-го места переместиться на 86-е.

Наряду с интегральными в нашей стране распространены и тематические рейтинги. Например, рейтинг SuperJob по трудоустройству выпускников. В этом году наш вуз занял 19-е место в России по зарплате выпускников-айтишников.

О судьбе студентов

— Сколько студентов сейчас обучается в политехе и сколько было выпускников за все годы деятельности вуза?

— Сейчас у нас получают высшее образование около 8 тысяч студентов. Но недавно мы посчитали, сколько же всего было выпускников в истории вуза. Получилось около 140 тысяч. Вроде бы и немного, но ведь это практически целый город.

— Вы отслеживаете судьбу выпускника?

— Был период, когда мы заполняли какие-то таблицы по трудоустройству выпускников. Потом учредитель сделал проще: учитывается, сколько налогов отчисляет выпускник после выхода из вуза. Кстати, в Австрии такая же прозрачная система.

— Но ведь отчислять налоги можно и работая не по специальности.

— Да, хотя здесь все неоднозначно. К примеру, возьмем ситуацию, когда выпускник сельхозфакультета работает продавцом сельхозтехники. Это хорошо или плохо? Ведь он продает то, что должен знать досконально.

Сегодня показатель трудоустройства выпускника, безусловно, учитывается. За этим следят на федеральном уровне. Нам, конечно же, тоже небезразлично, как трудоустроены наши выпускники. Где они работают? Как работают?

— Где и как?

— Эту информацию мы получаем во взаимодействии с алтайскими предприятиями. Вообще, я хотел бы сказать, что у вуза связь с различными компаниями края очень тесная. У нас есть условное распределение, ярмарка вакансий, когда тот или иной работодатель пытается заманить к себе ведущих студентов.

Но я всегда говорю руководителям предприятий: «Начинайте вести студента с первого курса и работайте с ним до самого выпуска». А еще лучше — сразу трудоустройте его на предприятие, тогда и мы пойдем вам навстречу, сделаем для такого студента индивидуальный план учебы. Так мы студента и выучим, и вырастим.

— Промышленники идут навстречу?

— У них такое понимание давно сформировалось. В попечительский совет вуза входят руководители порядка 30 крупнейших предприятий края. Они представляют самые различные отрасли — промышленность, энергетику, дорожное хозяйство, транспорт, строительство, пищевую промышленность и т. д. При этом важно, что наш попечительский совет установил стипендии для студентов и премии для ученых АлтГТУ.

Кроме того, члены попечительского совета принимают участие в формировании учебных планов по тем или иным программам. Сейчас мы переходим на новый образовательный стандарт — ФГОС 3++. Он достаточно гибкий и позволяет нам формировать набор компетенций выпускника вуза с учетом потребностей и предложений потенциальных работодателей.

Фактически мы формируем новые профессиональные стандарты. Конечно, эту работу делать легче вместе с руководителями таких предприятий, как «Алтайталь», «Ротор», «Алтайавтодор», «Союз», АЗПИ, «Барнаульский патронный завод», «Завод мехпрессов» и многих других. Я всем им очень благодарен за совместную работу.

— И все-таки, какой процент ваших выпускников остается работать в крае?

— Примерно три четверти.

О чем еще рассказал Андрей Марков

О завоевании азиатского образовательного рынка

— Целенаправленно такой стратегии у вуза нет. Сегодня у нас обучается около 700 иностранцев. Но, повторюсь, наша главная задача — готовить кадры для краевой экономики. Тем не менее мы в скором времени внедрим одно интересное новшество. У нас готова программа по информатике на английском языке. Думаю, она будет востребована, так как наш факультет информационных технологий имеет достаточно высокий международный рейтинг. Нам будет интересно, к примеру, увеличить набор на эту программу студентов из Индии.

О том, как узнать студента политеха

— Интересный вопрос. Раньше узнавали по тубусу. Сегодня я узнаю своих студентов по добрым делам. Иногда читаю в СМИ — добровольцы расчистили лестницу от снега, провели забег Дедов Морозов, исполнили «Желание под новогодней елкой» для детей из малообеспеченных семей. Это, как правило, либо наши студенты, либо выпускники. Сейчас идет акция «Стань донором, спаси жизнь». Там тоже много наших ребят.

Специальный вопрос

— Вам бы хотелось пообщаться с Ползуновым?

— С Иван Ивановичем? Очень! Прежде всего я бы спросил у него про техническую сторону реализации проекта «паровая машина». Ведь кроме качественно выполненного проекта, который есть в нашем краеведческом музее, больше от нее ничего не осталось. Но я-то понимаю, что между чертежом и внедрением может быть огромная разница.

Интересно было бы также узнать о других его изобретениях. Он был очень образованный человек, талантливейший изобретатель. Просто не вся информация о Ползунове дошла до наших дней, я уверен в этом.

Кстати, у наших студентов давно возникла мысль воспроизвести машину Ползунова, распечатать ее на 3D-принтере. И мы в процессе реализации этой задумки.

Самое важное - в нашем Telegram-канале