Моисей, Ибрагим и потаскушки
В центре сюжета «Месье Ибрагим и цветы Корана» — еврейский подросток Моисей, который живет с отцом в современном Париже и каждый день бегает за покупками в бакалейную лавку араба Ибрагима. Мать оставила семью, отец занят переживаниями и работой, так что мальчик вынужден взрослеть самостоятельно, и это у него получается слишком быстро.
Спектакль, как и рассказ, начинается словами главного героя: «Когда мне исполнилось одиннадцать лет, я взломал своего поросенка и отправился навестить потаскушек». Кому-то покажется, что заданный пошловатый тон сыграет какую-то особенную роль. Но на самом деле это лишь оттенок жизни героя и далеко не значимый момент его биографии.
Настоящие чудеса начнутся, когда окажется, что араб Ибрагим вовсе не тот, за кого его все принимают. Ведь «араб» означает, что «открыт с восьми утра до полуночи и даже по воскресеньям», и больше ничего. Он говорит, что все, что нужно понимать в жизни, написано в его Коране, но на самом деле, как мы узнаем дальше, он даже не мусульманин.
Хорошо ли пахнут носки
Бакалейщик Ибрагим протягивает руку дружбы одинокому Моисею. Он учит его, как сэкономить деньги, подкладывая в кофе цикорий, разводя божоле дешевым вином и разбавляя любимый отцовский деревенский паштет собачьими консервами.
Вместе с этими хитрыми советами Ибрагим учит мальчика и другому: всегда улыбаться («Улыбка – это не роскошь только счастливых людей, именно она и делает нас счастливыми»), замечать все вокруг («Автострады словно говорят тебе: проезжайте, здесь смотреть не на что. Это для придурков, которые хотят поскорее добраться из одной точки в другую»), любить женщин («Твоя любовь принадлежит тебе. Пусть даже она ее не примет. Просто ей не достанется этой любви, вот и все. То, что ты отдал, твое навеки; а то, что оставил себе, — навсегда потеряно»).
Ибрагим же рассказывает, как отличать религии по запаху. Моисей знает, что, если пахнет свечами, значит, это католический храм, а если ладаном, то православный собор. Но в мечети всегда пахнет носками, «сильно воняет». Бакалейщик тут же объясняет, что его, например, запах носков успокаивает. Это значит, что он такой же, как все люди вокруг, что он не один. И вообще человеческое молитвенное место должно пахнуть человеком.
Все реки впадают в море
В этих религиозных рассуждениях местами на грани фола фигура Ибрагима перерастает любое верование и становится чем-то большим, вовсе неземным. И внимательный зритель увидит в бакалейной лавке то самое настоящее молитвенное место, откуда еврейский мальчик сначала бесстыдно ворует консервы, а после приходит за пониманием и мудростью.
В этом смысле становится понятно, почему Ибрагим называет своего подопечного просто Момо – нечто среднее между Моисеем и Мохаммедом. Когда пройдет время, мальчик возьмет себе имя великого пророка.
Такие метаморфозы кажутся более чем острыми, если принимать во внимание многолетнее противостояние иудеев и мусульман. Однако писателю Шмитту, а вслед за ним и режиссеру Воробьеву удалось создать трогательную историю, без национализма, религиозного фанатизма и вместе с тем без модных сегодня, наигранных реверансов толерантности.
Спектакль — просто история о том, как человек начинает познавать мир, постепенно приходя к простому выводу, который делает Ибрагим: «Все рукава реки впадают в одно и то же море. Единое море» — и который не противоречит ни одной религии. Это история начинается в городском квартале и вырастает до вселенских масштабов через древнюю суфистскую мудрость, танцы дервишей и неспешные разговоры героев под оливковым деревом.
«Мы постараемся рассказать о всеобъемлющей любви. О любви всех ко всем. Это один из принципов суфизма, о котором идет речь в спектакле», — говорит Воробьев. Он уверяет, что ни об одной религии в истории нет плохих слов и что он "не боится радикальных исламистов".
Звучание текста
Спектакль «Месье Ибрагим и цветы Корана» идет в России на нескольких площадках: в екатеринбургской «Волхонке», Ростовском молодежном театре в Уфе. Андрей Воробьев говорит, что не смотрел ни один из них. «Я сразу влюбился в рассказ и понял, что это нужно ставить. Это бриллиант современной прозы, лучшее, что я читал у Шмитта», — говорит режиссер.
Воробьев поставил спектакль так близко к тексту, как возможно. Он уверен, что режиссер не сможет сказать лучше, чем драматург или писатель. Так что зритель увидит фактически не режиссерское прочтение, а сам рассказ.
«Это настолько гениально написано, что важно было ничего не испортить, — объясняет Андрей. — Я не нагружал литературный материал какими-то своими смыслами и трактовками. Наоборот, была задача покопаться в самом тексте и услышать его изначальное звучание».
За три месяца простоя актеры ужасно соскучились по работе. Может быть, поэтому спектакль сделали быстро, из подручных материалов и с максимальным вдохновением.
Ты кто такой?
На актрисе Виктории Проскуриной — все женские роли в спектакле: от проституток с Райской улицы и учительниц до соцработника, матери Момо и даже Бриджит Бардо. Главного героя сыграют в двух составах Андрей Потереба и Иван Протасов. Месье Ибрагимом в первом показе стал Александр Чумаков, а отцом — Виктор Синицин. В другом составе Синицин сыграет Ибрагима, а отцом будет Александр Коцубенко.
Это пятая режиссерская работа Андрея Воробьева, но впервые он пригласил в спектакль более опытных актеров, которые старше его и дольше служат в театре. «Я приду, и что я им скажу? Меня аж трясло, — вспоминает режиссер. — Они же меня опровергнут совсем. Скажут: «Ты кто такой?» Но чудо: у нас получилось договориться».
«Месье Ибрагим и цветы Корана» — это авторский театр, в котором постановщик отвечает за все – от музыки и костюмов до сценографии и декораций.
Воробьев подчеркнул, что первый показ — это просто генеральная репетиция, и до выхода спектакля на широкую публику еще есть немало времени, можно многое изменить. Доработанную и выверенную постановку зритель увидит в сезоне.
Специальный вопрос
— Андрей, на что зритель должен обратить внимание в спектакле, что почувствовать?
— Я однажды ходил в Барнауле на спектакль Владимира Филимонова, сейчас он руководит детской школой-студией в МТА. Это был «Скрипач на крыше». Я ничего тогда в театре не понимал. Спектакль произвел сногсшибательное впечатление, я просто не мог говорить о своих чувствах. Даже не мог сказать своим товарищам, понравилось мне или не понравилось то, что я видел. Это тот случай, когда впечатление есть, а слов, чтобы его описать, нет. Я буду счастлив, если у кого-то мой спектакль вызовет такие же чувства.
Самое важное - в нашем Telegram-канале