Жизнь - это место, где жить невозможно...
"Отец пьет, мать бьет" или "Мать пьет, отец бьет" - таким бывает самое начало жизни у многих барнаульских детей. Они находят пристанище на вокзалах и рынках. Там их дом. Дети, из неблагополучных семей преступают закон с самого раннего возраста, как только начинают соображать, где можно раздобыть деньги на жвачки, чупа-чупсы, наклейки с Натальей Орейро - на разные мелочи, которые есть у всех остальных детей.
Редко какой ребенок выходит в жизнь "чистым". Их многократно таскают в милицию за кражи, хулиганство отчитывают, предупреждают, но пользы от этого - ноль.
Юные жители поселка ВРЗ Саша, Сережа и Женя в декабре прошлого года залезли в киоск "Реконт" и взяли из кассы 900 рублей. Потратили деньги по-детски: накупили шоколадок и жевательных резинок. Женя (которому давно поставлен диагноз "олигофрения в степени дебильности") и Саша были осуждены условно, а Сережа, которому тогда было 13 лет, по малолетству отделался предупреждением. Еще один житель того же поселка, 14-летний Коля шесть раз подряд попадался на кражах, мошенничестве... В частном доме, где живет Коля, голодают все: он, мама и огромный злой пес у калитки. По квартире бегают полчища тараканов.
Однажды мне вместе с инспектором по делам несовершеннолетних Октябрьского РОВД пришлось навестить один дом в поселке вагоно-ремонтного завода. Хозяйка, сорокалетняя женщина, выглядела старухой: вечно опухшее от алкоголя лицо и сухие, крючковатые руки. Ее дочери, семилетней Наде, я бы дала четыре годика. Маленькая девчушка стояла на огромном стуле. Она выливала на раскаленную сковороду жидкое тесто непонятного цвета. "Я оладьи жарю", - заявила Надя - наверняка голодная до умопомрачения...
Понятно, что нельзя было оставлять девочку в таких жутких условиях. Но и забрать ребенка от пьющей и совершенно безразличной к нему матери не так-то просто. Механизм лишения родительских прав громоздкий и нередко дает сбои.
Сначала семью ставят на учет в инспекции по делам несовершеннолетних, инспектор составляет административный материал по статье 5.35 Кодекса об административных правонарушениях ("Неисполнение родителями обязанностей"). Комиссия по делам несовершеннолетних, в которую входят представители отделов образования, зравоохранения, внутренних дел района и органов соцзащиты, решает оказать помощь семье: родителям предлагают бесплатно лечиться от алкоголизма, детям дают одежду. Семье выделяют деньги...
Следует, однако, признать, что вся эта помощь - как мертвому примочка. Не было еще в Барнауле случаев, чтобы в неблагополучной семье от этого что-то изменилось: голодные дети все так же шныряют по городу в поисках еды, а родители пьют и бьют друг друга. Но все же лишение родительских прав считается крайней мерой.
Чтобы добиться этого, инспектору приходится собирать огромный материал: показания учителей, соседей, знакомых и родственников семьи, характеристики с места работы родителей (если, конечно, таковое имеется) и с места жительства. Но соседи, как правило, не хотят обострять отношения с живущими рядом алкашами, способными на что угодно, поэтому письменных показаний не дают. И тем более отказываются идти в суд, где окончательно решается судьба ребенка. К тому же, если ребенку больше 10 лет, в суде учитывается его мнение. Но ребенок далеко не всегда понимает, насколько несостоятельны как родители его мама и папа.
Ребенок только мешает
Главная причина лишения родительских прав - алкоголизм. Начальник инспекции по делам несовершеннолетних Октябрьского РОВД Дина Юрина каждую неделю навещала одну из своих подопечных семей и никогда не видела хозяев трезвыми. Дети с прошлого сентября перестали ходить в школу. 16-летняя Кристина месяцами не бывает дома. Она состоит на учете в милиции как проститутка. Об этом знает вся округа. С Кристиной родители еще могут связаться по пейджеру (девице так проще находить клиентов), а вот местонахождение 14-летнего Саши вовсе не входит в сферу родительских интересов. До 25 января парень был в розыске за кражи. Потом Саша обнаружился в Центральном районе. Там он лопатой отрубил ухо своему сверстнику.
Еше одна мамаша, не отказавшаяся от ребенка сразу, вскоре поняла, при ее образе жизни дочь - серьезная помеха. Чтобы во время гудежа в доме ребенок не отвлекал гостей-алкоголиков своим плачем, Наталья поила четырехмесячную Дашу водкой из пипетки.
В доме Ирины, еще одной жительницы Октябрьского района, шло очередное пьяное празднество. В это время педиатр пришел осмотреть семимесячную дочь хозяйки. Диагноз - полное обезвоживание организма - встревожил медика, но не маму. Пьяная компания по-прежнему орала в соседней комнате, а ребенок умирал. Пришлось вызвать милицию. Врач и инспектор по делам несовершеннолетних под свою ответственность забрали девочку. Три дня она провела в реанимации, прежде чем миновала угроза ее жизни. Вместо благодарности и врач, и инспектор получили служебное разбирательство, потому что мамаша, протрезвев, написала в милицию заявление о незаконном изъятии ребенка.
Подобных историй в практике каждого инспектора, работающего с несовершеннолетними, - множество...
Палата строгого режима
Лишение родительских прав - процедура сложная и долгая. А потом встает вопрос, что делать с ребенком. В городе девять детских домов, но путь до них от пьяной матери и злого отчима очень долог. Для детей, которым больше 14 лет, и вовсе нет мест в приютах. Они остаются там же, откуда их пыталось забрать государство - на улице или в "пьяном" доме. В таком случае лишение родительских прав теряет смысл. Этих детей кормит улица. Они не могут и не хотят жить иначе.
Уже год своеобразным приемником-распределителем для подростков, которых вылавливают на улицах города милицейские экипажи, является инфекционное отделение больницы N 11. С февраля прошлого года здесь побывали 346 человек. 59 из них по пять-шесть раз. Родители некоторых ребят отказались от них давно. Сами, добровольно. Других официально лишили родительских прав. Третьи - продолжают числиться мамами и папами, но ребенок бежит из семьи куда глаза глядят. Значит пора за эту семью браться инспектору по делам несовершеннолетних.
Детей держат в двух боксах отделения. Восемь кроватей и больше ничего. Настоящая тюрьма с решетками на окнах. Здесь нет телевизора, игрушек, книг - ничего, что могло бы хоть на время скрасить жизнь. Малолеток кормят. Но каждый, кто хоть раз лежал в больнице, представляет, что такое больничная еда.
Этими детьми никто, кроме милиции, не занимается. Учителя рады поскорее от них избавиться, врачи от них плачут. Персонал больницы ни за какие коврижки не согласился бы оставаться наедине с этими "пациентами", поэтому на вахте в узеньком коридоре постоянно дежурит милиционер.
Дети просто лежат здесь на скрипучих койках, под грязными одеялами и пледами и ничего не делают. Некоторые - неделями.
Когда не было решеток, малолетки регулярно разбивали окна и убегали отсюда. Потому что здесь не сахар. Они сломали все, что можно было сломать... Многие барнаульские подростки, которые побывали здесь, приводили потом толпу своих друзей и били стекла просто так, из мести. Иногда приходилось вызывать психиатрическую бригаду.
У начальника УВД Барнаула Николая Турбовца создание приюта на базе инфекционного отделения больницы еще год назад вызвало недоумение. Подобные заведения следует открывать при психоневрологическом диспансере, пользы больше будет. Этот вопрос множество раз поднимался милиционерами во всех социальных службах. С детьми должны работать психологи.
Но все равно, каким бы некомфортным ни был это "приют", дети под страхом смертной казни не хотят возвращаться домой. Когда я пришла в больницу, в ванне бокса отмокал 14-летний Сашка, попавший сюда во второй раз. Мылся долго, с особым тщанием - такое удовольствие бывает у него нечасто. Накануне он позвонил отцу в Алейск. Тот в очередной раз выругался и бросил трубку. Мама Сашки умерла от белокровия, когда ему было девять месяцев. Отец часто бил ребенка за то, что он уходил из дома, даже если он сходит к друзьям-соседям на час. Потом Саша убегал уже просто так, чтобы досадить родителю. Два года назад, когда в жизни отца появилась женщина по имени Тоня, Сашка и вовсе стал не нужен. Отец от него отказался. Сашка жил в приюте, но недолго - постоянно сбегал домой. После недели его бродячей жизни Тоня заявила мужу так, чтобы слышал Саша: пока ребенок не принесет справку от врачей, жить здесь не будет, а то мало ли какую заразу принести может.
И Саша ушел жить к своей тете. Отец приходил к ней в дом, грязно ругался, требовал выдать сына. Тетя Валя в это время прятала Сашку в комнате. Она пыталась вернуть учебники, чтобы мальчик начал ходить в школу, но безуспешно. И когда отец и его друзья уже совсем замучили женщину угрозами, она намекнула Сашке, чтобы тот уехал куда-нибудь на время. Так Сашка оказался в Барнауле.
Две недели он жил у своего друга, 28-летнего Максима. Но однажды тот пришел пьяный, сорвал на Сашке злость, и в двенадцатом часу ночи паренек ушел. Направился он в милицию, к Алексею Логунову, который однажды уже ловил Сашку и определял в больницу N 11. Милиционера не оказалось на работе, и Саша провел ночь на железнодорожном вокзале. Следующую - в кабинете Логунова. Сегодня он снова в "палате строгого режима". Домой - ни за что...
Когда родителей таких подростков, как Сашка, лишают родительских прав - это просто формальность. Эти дети лишены права на маму с самого рождения. А их мамы сами себя лишают права на ребенка. Если не помочь этим ребятам еще в начале жизни, их имена через несколько лет будут мелькать в милицейских сводках, и редкий ребенок избежит этой участи. Помочь надо, только вот, оказывается, нечем. Не построено еще столько детских домов и приютов, чтобы обогреть и накормить всех. И мам заботливых на всех не хватает...
Надежда ТИУНОВА.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
