Давайте обсудим гонорар. Министр культуры Алтайского края Елена Безрукова — о статистике, цирке и формировании смыслов

Большая пятерка

— Каковы ассигнования на культуру в 2020 году, велики ли они в сравнении с предыдущими годами?

— На культуру выделено 1 млрд 931,3 млн рублей. Это краевой бюджет и федеральные субсидии. Год от года сумма увеличивается на несколько сотен тысяч рублей.

— Какая часть работы требует наибольших вложений?

— Рост статей бюджета идет разными темпами. Наиболее резкий скачок произошел в части расходов на капитальные вложения и текущий ремонт.

В крае около 2,5 тыс. учреждений культуры. Чтобы вы понимали наше место на карте, скажу, что мы входим в пятерку регионов России с самой большой культурной сетью. В этой пятерке Татарстан, Башкортостан, Ростовская область, Красноярский край — регионы далеко не бедные. И наш дотационный Алтайский край. Нам в этом смысле, конечно, сложнее.

Сеть формировалась в советское время, шли миграционные процессы, учреждения за людьми «не успевали». Есть такой показатель, как обеспеченность территорий объектами культуры. Так вот у нас обеспеченность клубными учреждениями — 120%, а библиотеками — менее 90%.

Это, разумеется, не значит, что мы должны немедленно закрывать клубы и открывать библиотеки. Все зависит от потребностей людей на конкретной территории.

В этой огромной сети даже текущего ремонта не было годами, а капитального — десятками лет. В прошлом году мы вели ремонт и реконструкцию на 94 объектах. Кажется, что это много. Но объектов, которые «просят кушать» еще видимо-невидимо.

— Есть еще любопытный показатель — сумма, выделяемая государством на «окультуривание» одного жителя.

— По данным минкульта за 2018 год, сумма, выделяемая на душу населения в крае, составляет 1300 рублей. Мы в этом смысле в нижней трети "турнирной таблицы" по России.

Лидером много лет является Ненецкий автономный округ. И понятно почему: там очень мало населения. Поэтому такая цифра не показательна.

Назову другую — объем денег в бюджете региона, которые направляются на культуру. С 2016 по 2019 год эта цифра выросла с 2,4 до 3%. Это просто отлично! Здесь мы входим в пятерку лучших по Сибири. Мы сравнивали ради интереса себя с другими странами. Так вот во Франции этот процент меньше, чем в Алтайском крае, — 2,6%, в США — 0,7%.

И меня посчитали

— Федеральное министерство ставит задачу повышения посещаемости по национальному проекту «Культура». Как считают, сколько раз и куда ходили люди?

— Посещаемость — это главный целевой результат в национальном проекте. Большие умы высчитывали формулы, по которым будут это измерять.

В крае примерно 2,3 млн человек. В 2019 году зарегистрировано более 12 млн посещений. То есть в среднем каждый житель края побывал в госучреждениях культуры около пяти-шести раз. Включая тех, кто ходит каждую неделю, и тех, кто вообще не ходит никуда. До 2024 года мы должны увеличить посещаемость на 15%.

Если мы посмотрим в деталях, будет интересная картина. Во-первых, показатель разделен по видам учреждений и учитываются не всегда сопоставимые факторы.

Например, в детских школах искусств считается количество учеников. Показатель посещаемости в ДШИ должен вырасти не на 15, а на 10%. Но как это сделать, если школы рассчитаны именно на такое количество посетителей?

Во-вторых, в концертных залах и театрах учитываются только зрители, которые купили билеты. А если это благотворительный показ или мы с вами пришли на open-air-концерт симфонического оркестра, то нас не посчитают. Не учитываются и тысячи человек на горе Пикет во время «Шукшинских дней».

С музеями так же: если человек пришел сам и купил билет, то будет учтен, если же выставка выехала на площадь — не в счет.

А представьте себе сельский клуб. Там только на дискотеку ходят по билетам. А все остальное по большому счету бесплатно. Потому что задача культуры на периферии края — не сидеть и ждать, когда «придут и купят», а, напротив, идти навстречу жителям.

— И как совместить эти социальные задачи со статистикой?

— Главная задача — вовлечение большего количества людей в сферу культуры. Никто не считал (это сложное статистическое исследование), сколько людей постоянно посещает наши учреждения, а сколько в принципе никуда не ходит и не понимает зачем.

Важна работа со школьными аудиториями. Если ребенок не ходит в театр, будучи школьником, он и во взрослой жизни туда никогда не придет. Важны акции. Некоторые музейщики говорят: зачем нам эта «Музейная ночь», когда толпа просто так пронеслась и что-нибудь обязательно сломала.

Но мы видим: люди идут на такую изюминку, когда можно ночью что-то посмотреть, и при этом открывают для себя, например, краеведческий музей, в который потом им хочется вернуться.

На окраине

— Мы никуда не денемся от того, что люди уезжают из сел. Как сохранить культуру для немногочисленных оставшихся жителей на периферии?

— По законодательству есть порог в тысячу человек. Если людей больше, то в этом населенном пункте обязателен стационарный объект культуры, а если меньше — его может и не быть.

Если такой объект уже есть, а людей стало меньше, то мы все равно не можем его закрыть. Решение принимает сход граждан, а не мы.

Если стационарного объекта в маленьком селе не было и нет, то строить его не будут. Но задачу обеспечения досуга жителей с муниципалитета (на уровне города или района) никто не снимает, и для этого нужно организовать выездное обслуживание.

В каждом районе есть многофункциональный центр, который должен понимать, какая у него «поляна», и планировать работу так, чтобы доехать до самых до окраин.

Кадры с перспективой

— Что сейчас происходит с зарплатой работников культуры?

— Доходы работников нашей сферы всегда были, мягко говоря, невысоки. С 2013 года зарплата выросла в 2,5 раза. Если тогда она в среднем была 9,8 тыс. рублей, то в 2019-м стала 24 тыс. У кого-то, может быть, 17, а у кого-то и 28 тысяч. Конечно, и стоимость жизни поменялась за эти шесть лет. Мы ориентируемся на среднюю зарплату по региону.

В 2019 году было отдельное решение губернатора по доплате для работников театрально-концертных краевых учреждений. На 2020-й этот фонд сохранен.

В последнее время за счет того, что зарплата культработников поддерживается государством (это оговорено в указах президента), сложилась ситуация, когда работники администрации села получают меньше, чем сотрудники сельского клуба. Это создает некоторую напряженность.

— Людей каких профессий не хватает в сфере культуры?

— Сейчас у нас работают около 9,5 тыс. специалистов. По данным на начало 2020 года было 212 вакансий. Не бешеная цифра, но это специальности, крайне важные в своем направлении, — преподаватели детских школ искусств, профильные специалисты, такие как хореографы, руководители вокальных коллективов.

— Молодые люди все же идут работать в культуру. Как вы думаете почему?

— Количество молодых сотрудников увеличивается ежегодно. Люди понимают принцип «где родился, там и пригодился». Плюс в некоторых районах зарплата работников культуры является довольно приличной по сравнению с другими профессиями.

Есть и нематериальные вещи. На культуру обратили пристальное внимание, появился национальный проект. Это же совсем другая степень оптимизма.

Или, например, где-то привели в порядок клуб, сделали модельную библиотеку, и теперь там работать приятно и хочется. Плюс возможность участия в конкурсах и фестивалях. Люди видят, что происходит некоторое движение, чувствуют себя востребованными.

В нашей профессии многие именно потому, что им интересно. Это такой обязательный элемент. Если неинтересно, то можно пойти в кассиры.

Из любви к Шукшину

— Как организуют самый большой фестиваль на Алтае — «Шукшинские дни»?

— Это, можно сказать, наш опорный фестиваль с эпицентром в Барнауле и смещением его в Сростки. При этом события проходят одновременно на нескольких площадках. В его организации принимают участие десятки людей.

Есть два главных учреждения — Дом народного творчества (это оператор, через него проходят краевые деньги) и библиотека им. Шишкова, которая проводит до 15 мероприятий в эти дни. Часть организационных и финансовых обязательств берут на себя муниципалитеты и другие организации.

Требования законодательства таковы, что привлечение средств и формирование программы должно идти не только через государственные учреждения, но и через коммерческие организации.

В этой части мы работаем с кинопрокатной компанией «МЕМ Групп». Она самостоятельно заявляется на федеральный конкурс и получает финансирование. Это одна из основных "лошадок", которая тянет «телегу».

Партнерами также выступают местный Союз кинематографистов и его Молодежный центр. Последний полностью отрабатывает тему короткого метра и питчинга.

— Всероссийский статус фестиваля означает дополнительные федеральные финансовые вливания?

— От того, что в названии фестиваля просто есть слово «всероссийский», денег не становится больше. Более того, теперь в федеральную линейку финансирования принимают только фестивали с международным статусом. И в этом году регламент будет изменен.

Региональный бюджет составляет порядка 5 млн рублей, федеральный — порядка 2 млн. Это очень небольшая сумма для большого фестиваля. Есть спонсорские пакеты, но они, конечно, не миллионами исчисляются. В прошлом году, например, компания «Алтайкрайэнерго» профинансировала финальный концерт на Пикете.

— Как оплачивают приезд звездных гостей?

— Некоторые спрашивают: а что, к нам артисты приезжают не только из-за любви к Шукшину? Гонорары разные, они зависят от занятости артиста, его личных амбиций. Но как ни странно, еще есть артисты, которые говорят: «Я просто так приеду».

Сергею Никоненко вот сказали: «Давайте обсудим гонорар», а он: «Нет, не надо».

У нас сложилось такое отношение к сфере культуры, как будто это и не работа, а так — развлечение, «я тоже спеть могу». Это очень сложный квалифицированный труд, который требует не только таланта, но и долгого обучения и больших вложений. Дать концерт — это как вагон разгрузить. А всякая работа должна оплачиваться. Это факт.

Кто все эти люди

— Во время Шукшинского фестиваля всегда кто-нибудь ноет: почему позвали именно этих, а не вот этих. Как выбирают гостей?

— Есть определенные принципы при формировании делегации. Мы понимаем, что киношники, как ни крути, более медийные и узнаваемые люди, чем, например, писатели. Часть людей мы обязаны приглашать в увязке с кинопрограммой. Идет диалог с продюсерами, кто бы мог тот или иной фильм представить.

Многие люди говорят: «Если это не Хабенский, то и смотреть не буду». Некоторые хотят просто схватить «человека из телевизора» и сделать селфи. Они идут именно на «лицо». Но у нас другие задачи.

Есть часть публики, которой важно поговорить о сфере кино в целом, углубить свои знания, и им может быть более интересен режиссер или продюсер, фамилия которого не так известна. При этом мы, конечно, приглашаем отдельных людей, которые могут украсить вечер или провести творческую встречу.

Отдельный блок — люди, которые связаны с краем или работали с Шукшиным. К сожалению, их становится все меньше. Имеет значение вообще отношение гостя и к тематике фестиваля, и к фигуре самого Василия Макаровича.

С писателями — та же история. Мы стараемся звать людей, чьи книги можно видеть на полках магазинов. Но ведь хороший писатель — это не только тот, кто пять раз в «Эксмо» книгу выпустил или попал в серию ЖЗЛ.

В прошлом году был писатель Василий Авченко из Владивостока. Молодой, между прочим, человек, но с таким посылом, с таким багажом, с такой направленностью к Шукшину, к теме человека и земли. Говоришь с ними, и как будто у тебя складочки какие-то в голове расправляются.

Мне кажется, вот таких гостей надо приглашать, чтобы ты после встречи не просто встал и ушел, а понял, что с тобой что-то произошло, что-то в тебе изменилось.

Время музеев

— Во многих городах есть шикарные мультимедийные парки «Россия — моя история». Ждать ли нам такого проекта в Барнауле?

— Они созданы в основном в городах-миллионниках. И это не столько музейный проект, сколько медийный. Возможность организации его в Барнауле не рассматривается по многим причинам.

Мы хорошо поработали над ремонтом театрально-концертных учреждений в крае, и сейчас нас ждут музеи. В числе задач — кардинальная реконструкция и реставрация краеведческого музея и его военно-исторического отдела. На ближайшие лет пять мы полностью погружены в эту работу.

Кроме того, у нас колоссальный дефицит музейных площадей в городе. Нам негде размещать даже наши фонды, не говоря о других. «Россия — моя история» требует огромного пространства, которого в городе просто нет.

Некоторые думают: «Вот достроят художественный музей, тогда и шиканем». Это некоторое заблуждение. Фонд музея настолько велик, что только 10% от него сможет экспонироваться на этих новых больших площадях.

Да, было бы интересно иметь в городе новый музей, но где?

— А есть ли у нас что-то уникальное, чего нет в других регионах и чем культура края может гордиться?

— Сеть учреждений культуры во всех регионах формировалась одинаково. У всех есть условно драматический театр и краеведческий музей. Если говорить о гордости и уникальности, то речь скорее будет идти о проектах.

Фестиваль театров кукол «Зазеркалье» прошел всего один раз, а уже имеет большой статус. На Золотухинский фестиваль уже не мы приглашаем театры, а они просятся к нам.

У нас выстроена сеть мемориальных музеев, посвященных отдельным личностям. В таком виде я не встречала ее нигде. Шукшин, Титов, Савинова, Рождественский, Золотухин, Евдокимов, Калашников. Музейно-событийная работа очень интересная.

Есть учреждения, скажем так, необязательные в регионах, но тем не менее у нас они имеются. К уникальным отнесла бы ГМИЛИКА. В других регионах есть просто литературные музеи, и то не везде.

— Часто люди спрашивают, почему у нас нет театра оперы и балета, консерватории, цирка.

— «Набор» учреждений зависит от численности населения. Есть экономические подходы к тому, что нужно иметь региону, а что не обязательно. Да, хорошо, чтобы у нас был цирк, но мы понимаем, что его надо сначала построить, а потом еще и содержать. С точки зрения вложений это просто нецелесообразно.

Снимите это немедленно

— В стране сменился министр культуры. У вас есть какие-то надежды на то, что теперь все будет лучше? Или хуже…

— Есть надежда, переходящая в убежденность, что политика Министерства культуры (безотносительно Эрмитажа и Большого театра, а применительно именно к регионам) будет двигаться в том же направлении, что и сейчас.

В последние годы объем субсидий увеличивается, появился национальный проект. Скорость реакции федерального центра на потребности регионов стала поистине космической: нас не просто слышат, а запускают наши идеи в работу очень быстро.

С этих рельсов нам уже не сойти, какой бы позиции ни придерживался министр лично. Потому что министр реализует федеральную политику в сфере культуры, а она определена рядом стратегических документов, в том числе на президентском уровне.

— Министр культуры региона волевым решением может что-нибудь запретить?

— В прямом смысле нет, не может. Применительно к некоторым учреждениям вообще законодательно прописано невмешательство в творческую деятельность.

Не думайте, что я вижу спектакли в театрах только на премьере вместе с вами. Я утверждаю репертуар на год, но театры сами формируют эти предложения, и я никогда не скажу «этого не приглашайте, а это вообще уберите из репертуара». Общение с руководителями идет в режиме обсуждения. Нет случаев, когда я бы сказала: «Снимите это немедленно!»

У самого руководителя должно быть чутье, что можно ставить в государственном театре, а чего там просто не должно быть.

Что касается гастролеров, то мы можем на них влиять только в части согласования площадок. Да, я ставлю свою подпись под документами, которые «пускают» какой-либо концерт или антрепризу в театр драмы, например. Могу и не поставить, но такие случаи редки.

Тоска по настоящему

— Как вы относитесь к цифровизации в культуре: балет в кино, виртуальные выставки и прочее? Душа-то не уходит?

— «Цифра» — это не замена реальности, это просто разные пути, ведущие к одному результату — духовному развитию.

Я, например, точно прочитаю деловую литературу в электронной книге, художественную — только в бумажном варианте, если, конечно, я не в самолете. Вариативность в этом плане нормальна.

Если мы говорим о спектакле или концерте, здесь во взаимодействии со зрителем важно многое: выбор наряда для дамы, удобное кресло, запах, интерьер, другие зрители, определенное волнение, последующее личное общение, буфет, в конце концов. Это формирование эмоций. «Цифра» не заменит их никак.

С ростом цифровизации параллельно растет и потребность в настоящем, даже, я бы сказала, тоска. «Цифра» — это такие куски жизни на быстрой перемотке, она позволяет быстро получить представление о чем-либо.

Чтобы ознакомиться с картинами и художниками, повысить уровень общей эрудиции, достаточно виртуальной выставки. Но для эмоций, которые запомнятся, этого мало.

— Кто из деятелей культуры произвел на вас большое впечатление?

— Встреч много, и впечатления разные. На прошлые «Шукшинские дни» приезжала чета режиссеров Григорьевых. Конечно, на фестивале я ношусь, как пожарная машина, и нет возможности на собственноручно организованном событии побыть просто зрителем. Но мне довелось пару раз побывать в гостях у Григорьевых за неспешными кухонными разговорами.

Уровень мышления просто потрясающий, когда люди буквально за тарелкой супа обсуждают соотношение добра и зла в мире. Общаясь с такими людьми, ты, как Мюнхгаузен, сама себя вытаскиваешь за косичку из болота на какой-то другой уровень, смотришь на мир другими глазами.

Я, конечно, слежу за писателями. Мне приятно, что некоторые раскрученные мэтры проявляли такие качества, которых я не ожидала. Например, Гузель Яхина, от нее веет удивительной трогательностью, ранимостью, интеллигентностью. Мне нравится, когда люди живут, работают и чувствуют тонко.

Не смотрел и не пойду

— Какие разговоры вас обижают?

— Больше всего раздражает, когда люди высказываются, причем достаточно резко, о том, о чем не имеют представления: «Я в театр не хожу, но смотреть-то там нечего», «Не читал, но осуждаю». Я знаю людей (они есть и среди моих знакомых), которые тоже были такого мнения, но потом пришли кардинально к другому.

О чем говорить с людьми, для которых единственный вариант развлечения — это поход в торговый центр, или с теми, кто ни одной книги по окончании школы не прочитал, а теперь спрашивает, зачем нам нужны библиотеки. Раздражает эта пренебрежительная высокомерность.

— Культурные люди иногда не таковы в общении. Есть ведь и те, кому не нравитесь лично вы.

— Так у меня и нет задачи всем понравиться. Я живу по принципу «делай что должно». Я не работаю только на свой собственный имидж, просто люблю то, чем занимаюсь. Это дело моей жизни, я рада, что мои личные интересы и профессиональная занятость совпадают.

В век социальных сетей, конечно, бывает, прочитаешь о себе какую-нибудь небылицу. Доходит до анекдотических ситуаций. Например, муж читает один, не буду говорить какой, информационный ресурс и спрашивает: «Почему ты мне не сказала, что у тебя четыре загородных дома?»

Есть люди, которые полагают, что если я министр культуры, то должна обязательно посещать все культурные события. Ну, я же не свадебный генерал. Хочется сказать: вы же работаете для зрителя, которому все равно, придет министр культуры или нет, а я и так оценю вашу работу.

Кусок тишины

— Мы ходим отдыхать в театры и кино, на выставки и концерты. А как отдыхать от культуры?

— Я не могу сказать, что устаю именно от культуры, так что и отдыхаю тоже не выходя из сферы: посещаю выставки, читаю книги, смотрю фильмы. Мне в большей степени требуется отдых от колоссального объема общения и публичности. Тут, конечно, нужен некоторый «кусок» одиночества и тишины. Стараюсь по мере сил отдыхать: лес, лыжи, тренажерный зал, йога.

У нас одна сотрудница говорит: «Все, не могу больше!» И уезжает в отпуск в другой город. Я смотрю в «Фейсбуке» — она в театр пошла. Наверное, это не вытравливается.

— О чем мечтает министр культуры?

— Я представляю, что еду в общественном транспорте в субботу в центр Барнаула (я иногда так делаю), а передо мной сидит пара подростков и обсуждает вчерашнюю театральную премьеру.

Специальный вопрос

— Что такое государственная культура?

— Сфера культуры включает не только государственный сектор, она представлена разными проявлениями — коммерческими и некоммерческими организациями, просто творческими людьми.

Никто и никогда не определял долю государственного сектора в этой сфере. Но он охватывает идеологически и финансово емкие направления, которые не выживут самостоятельно.

Самоокупаемость — это для более легких, досуговых форм. Они находятся за пределами внимания государства. Полномочия по организации досуга находятся у муниципальных органов.

Государственная работа ставит другие цели. Звучит несколько пафосно, но это формирование ценностей, определенного культурного уровня, идеологии. Проще говоря, досуг — это формирование эмоций, государственная культура — это формирование смыслов.

Самое важное - в нашем Telegram-канале