Андеграунд с метлой. Как барнаульский дворник рисует картины с помощью керосина и живет на 10 тысяч рублей

Самолет-кисточка-метла

Петербургский художник Игорь Иванов основал «мусорное искусство» в России. Вместо масла и акрила, он использует детали от бытовой техники и электроники. Картины получаются объемными, с 3D-эффектом. А мир от таких произведений становится немного чище. В Барнауле у творца есть последователь.

- Я вот почему в дворники пошел! Уборка улиц — для меня тоже искусство, - говорит Андрей Прудников, - мой перформанс. Прохожим говорю: «Что ж вы все разбрасываете? Вы прекратите мусорить вокруг себя, и жизнь станет лучше». Еще Экзюпери писал в «Маленьком принце», что нужно встать утром и навести порядок на планете. Я это и делаю.

Мы встречаемся с Прудниковым на Речном вокзале. Вокруг неспешно гуляют люди без верхней одежды — настолько сегодня тепло. От каждого шага в воздух поднимается пыль.

Здесь мужчина бывает регулярно. Но не по работе.

- Иногда мне кажется, что я именно тут родился. Мое любимое место в городе. Зачем сносить Речной вокзал собираются - непонятно. В детстве тут с пацанами кораблики запускали. Туда-сюда носились.

И отец меня водил постоянно. Сейчас, конечно, прихожу не так часто, как хотелось бы. Но теперь, как гуляю, так все кажется, что последний раз, - увлеченно рассказывает художник. Легко и открыто, будто видит меня совсем не впервые.

В детстве он хотел стать летчиком и занимался дзюдо. Но однажды увлечение разрушило планы.

- Когда я учился в начальной школе, дядя подарил мне игрушечный самолет. Он выглядел точь-в-точь как настоящий, только маленький. Я его обожал. Собирался даже поступить в летное училище. Тогда все мечтали пойти в пилоты. Но в 13 лет на тренировке сломал позвоночник. И все — комиссию не прошел.

Мы идем вдоль набережной, ищем лавочку. Надеемся, на ней гораздо удобнее рассматривать картины, которые мой собеседник так жаждет показать.

И периодически приговаривает: «Вот увидите!» Если не знать, что речь о произведениях искусства, можно немного испугаться.

К тому же, выглядит Андрей как человек, привыкший совсем не к краскам и мольбертам, а к физическому труду. Впечатление не обманывает.

Всю жизнь художник подрабатывает «то там, то тут». Даже в лучшие времена денег с продажи холстов не хватало, чтобы прокормить семью. Семья терпеть не стала — жена забрала сына и ушла к другому.

Темная, потертая джинсовка. Черные брюки и кепка — вполне рабочий костюм. Если присмотреться, под курткой видна фиолетовая рубашка-поло. Она и выдает в моем собеседнике человека более утонченного, чем кажется на первый взгляд.

Дитя йога

Кисти и краски Прудников взял в руки еще раньше, чем тот памятный самолет. Даже немного удивляет, что когда-то мечтал о чем-то ином.

- Сколько себя помню, рисовал. «Списывать» с чужого меня никогда не устраивало. Так, только руку набить. А потом ушел в импрессионизм, андеграунд. Реализм, кстати - тоже не моя тема. Он вообще перестал быть популярным еще до Первой мировой. И хорошо, - рассуждает Андрей.

Не забыл упомянуть собеседник и о легендарных «срисовывальщиках» - Леонардо да Винчи и Микеланджело: «Эпоха Возрождения. Тогда художники больше ничего не умели, кроме как с натуры писать».

Среди действительно уважаемых мастеров называет экспрессиониста Марка Ротко.

Детство герой провел ни столько дома, сколько в «разных изостудиях» и художественной школе. А после восьми классов обычной отправился в профильное училище.

«Конкурс туда почему-то был огромный, но я прошел», - хвастается. Правда, у преподавателей знания для Прудникова быстро закончились, и ему «стало скучно».

Шаг не сбавляет и активно жестикулирует. Кисти то и дело гнутся в разные стороны. Голос громкий. Возможно, эту лекцию слушала не только я.

- В мире считается, что выразить художественный образ в виде символа — высший пилотаж. Вот возьмем Бэнкси. Он может нарисовать что-то за секунду. И в этом будет такой смысл, что можно год сидеть и думать! Мне близко что-то среднее между абстракционизмом и концептуализмом. Ну и где лавочки?

Все еще идем и высматриваем.

- Меня с детства интересовало всякое необычное (для ребенка). Психология, философия. Отец всю жизнь йогой занимался. Как сейчас помню — на голове стоял! Такого и в кино было не увидеть. А лет с восьми он меня таскал в Горный. Приезжали дикарями и лазали по горам. Я еще тогда понял, что от природы идет мощная энергетика.

С любимым источником вдохновения, Речным вокзалом, Прудникову пришлось расставаться надолго дважды в жизни. Оба раза из-за коронавируса.

- Переболел недавно. Память отшибло конкретно, и мысли путаются, - сокрушается Андрей.

Сандалии его шаркают по асфальту последние шаги до нашей цели. Приземляемся на скамейку.

- Ничего не видно! - открывает галерею в телефоне.

- Так надо яркость повысить — подсказываю.

- А это как?

Мне приходится немного поколдовать над настройками.

- Во! - восклицает творец и открывает для меня персональную цифровую выставку.

- «Куда все уходят», 1998 год. Тут как бы дом - не дом. Исполнено в моей авторской технике. Название не придумал. Ее видеть надо. Вот «Звездное небо», 2000 год.

На черном фоне белые маленькие круги, будто клубки пряжи, разбросанные по полу.

- А это о чем? - мой взгляд останавливается на одной из картин.

Много цвета и букв. Очень похоже на «интернет-гадание». Когда нужно выцепить три слова и узнать, что они говорят о будущем или настоящем.

- Тут читать надо. Это то ли мысль, то ли концепция, - резко прерывает меня Андрей.

Но я все же успеваю выбрать: «Быль», «Жизнь», «В глазах». О чем мне говорит это послание, автор не пояснил. Торопился.

В «Небе» за тысячу рублей

На одном из полотен сбоку чуть стертая надпись: «Добрых сердечных неравнодушных людей очень мало».

- Вы так считаете? - спрашиваю Андрея, пока изображение не сменилось.

- Конечно. Я 30 лет в андерграунде! Такого насмотрелся!

Его картины в начале 2000-х годов выставлялись в павильоне современного искусства «Открытое небо». Продавались творения за небольшие по нынешним меркам суммы — максимум за две тысячи рублей.

Мужчина говорит, что никогда не планировал зарабатывать творчеством на жизнь. А сегодня и вовсе считает, что в Барнауле искусство никому не нужно. Причем, не «в целом», а именно его.

Сейчас «Небо» закрыто. А группа во «Вконтакте» еще борется за жизнь. В том числе потому, что Прудников выкладывает туда свои работы. Те произведения, что не снискали славы на выставках, ищут ее в Сети.

- Люди часто пишут в комментариях: «Чо за фигня?» И что им объяснять?», - сокрушается Андрей.

Художник вообще-то не стесняется оставлять заметные отклики в соцсетях. Заметные — в буквальном смысле - свои картины. Прямо в комментариях к постам. Говорит, что надеется навести внезапно увидевшего их человека на те мысли, которых раньше не бывало. Почти то же самое происходит, считает герой, с самим мастером.

- Вот чем, вы думаете, гениален «Черный квадрат» Малевича? - вдруг начал Андрей, когда мы пошли дальше вдоль набережной.

Я приготовилась отвечать, но не успела.

- А я вам скажу. Ему, как мне думается, привиделось наше будущее. Телевизоры, смартфоны, ноутбуки. Все это — черные квадраты. Ну, или прямоугольники. А он их просто изобразил. Умер в голоде, никому не нужный, — произносит Андрей. То ли рассказывает о сложной судьбе известного коллеги, то ли пророчит свою…

Мы останавливаемся, чтобы вдохновиться рекой. То, что осталось после зрелищного ледохода, теперь размеренно движется вниз. Где-то, среди природных созданий, плывет искусственное. Кажется, алюминиевая банка.

- Вот, Аня. Такого ни один художник придумать не может - превзойти природу, - констатирует Прудников, - тут и мусорный арт можно наблюдать. Ну, это уже дело человека.

Почти никаких расходов (и доходов)

Сегодня зарплата Андрея — 10-12 тыс. рублей в месяц. Он не скрывает, что этого едва хватает на продукты и лекарства. В магазинах для художников не бывает вовсе. Краски берет из старых запасов. В основном это масло и акрил. А чтобы не засыхали, разводит керосином.

Иногда улыбается удача и удается найти на месте работы выброшенный кем-то тюбик. Он тоже идет в дело.

Вместо мольберта покупает недорогие деревянные подрамники за 100-200 рублей. А в качестве холста — белый кусок хлопковой ткани.

- Рисую я обычно на балконе, а то запах, представляете? Могу работать над одной картиной иногда несколько дней, а иногда — месяцев. Это уж как пойдет.

Я пишу не все, что в голову приходит, а выбираю, на что тратить время. Месяц сохнет. Потом с подрамника аккуратно снимаю, скучиваю и прячу под шкаф или под диван. Много места не занимает. В общем, удобно.

Сын и отец

Где-то в телефонной галерее среди картин появляется фото маленького мальчика, сына Андрея. Ему одиннадцать лет.

- Кому что дано. Он у меня всякими гаджетами да технологиями интересуется. В компьютере все.

- А вы бы хотели, чтобы он тоже стал художником? Есть же вероятность, что сын унаследовал от вас способности. Можно организовать семейную выставку, — фантазирую я .

- Нет, не хочу, чтобы он тоже муч… творчеством занимался. А если так, то страдать будет - отрезает мужчина и отводит взгляд.

- То есть, вы страдаете?

- Нет! Почему? Просто искусство — это несовпадение внешнего и внутреннего. Конечно, тяжело оно дается.

Андрей провожает меня до парковки и на прощание просит: «Обязательно напишите, что я готов выставлять свои работы. Где угодно и бесплатно».

Написала.

Самое важное - в нашем Telegram-канале