Только вот самого завода давным-давно нет. Поэтому речники вспоминают то веселое время, когда корабли, пусть без шампанского и духового оркестра, опускали со штапелей в «затонскую гавань», с теплой ностальгией. Сегодня на страницах «ВД» об этом вспоминает и сам Владимир Никитович, генеральный директор предприятия «Барнаульский речной порт».
Любовь к Оби – с первого взгляда
– На моей родине больших рек не было. Я ведь из Ставропольского края, с казачьей станицы, у нас там из водоемов было только озеро, куда мы с пацанами бегали купаться. Когда подошло время выпускного вечера в школе, мы с мальчишками собрали «совет класса»: куда пойти учиться? Тогда, в 1958 году, дух романтизма веял над двумя мужскими профессиями – геологов и речников. Наши мальчишеские пристрастия так и разделились: из двадцати одноклассников половина поехали поступать в Астраханское речное училище, другие – в горный институт. Я ж направился на поезде в Ленинград, в физико-технический институт.
А на станции в Харькове прямо посреди ночи я вышел из вагона с чемоданчиком. Только присел собраться с мыслями, как услышал объявление по громкоговорителю: «Уважаемые пассажиры! Имеются свободные места на поезд «Харьков – Новосибирск». Ну, я за билетом! Так оказался в Сибири, где впервые увидел большую и красивую реку Обь. И понял – это Судьба. Чтобы не идти ей наперекор, поступил в речное училище.
Наш флот я зауважал с первого дня пребывания в Советской гавани. Туда, на Дальний Восток, нас, безусых мальчиков-курсантов, отправляли на практику: приобщать к военной службе. Я впервые увидел мощные военные корабли, на которых служили матросы и офицеры, и у них были настоящие морские кортики – мечта любого мальчишки! Когда учеба с практикой закончились, всех выпускников приписали к Тихоокеанскому морскому флоту. На случай войны. Мне тогда вручили морской кортик и документ за подписью командующего ВМФ СССР, где говорилось, что я имею право носить этот кортик.
Соцэкономика как тормоз судостроения
– Но я решил работать на «гражданке» – в Барнаульском речном порту. Кортик «поставили» на учет в военкомат, а я стал … механизатором зернового причала летом, зимой – слесарем. Слесаря в порту, заочно окончил наш политех, который оказался для меня трамплином и к судостроению, и для карьерной лестницы: вскоре я стал директором судостроительно-судоремонтного завода.
В начале 1970-х заказов у завода было хоть отбавляй! Буксиры-тягачи, баржи до зарезу нужны были в Грузии, Армении, Украине, Прибалтике, на Среднем Поволжье и Дальнем Востоке. Уж про Обь-Иртышский бассейн и говорить нечего! Но почему-то социалистическая экономика «не понимала актуальность» выгоды судостроительной действительности.
Два года уходило на то, чтобы только правильно оформить все заявки на комплектующие детали к кораблям и получить их с заводов-изготовителей. Два года! И только потом, получив все детали, мы могли приступать к сборке буксиров. И никак эту брешь пробить не удавалось. Представьте себе: 1972–1973 годы я занимался выбиванием фондов, подписями различных бумаг. И лишь в 1974 году завод приступил к сборке буксиров. А коль это фонды, значит, и количество сделанных кораблей было ограничено – шесть штук в год. Не более того. Бред! Мы даже еще много делали – другие заводы вообще по два-три судна собирали. Даже сегодня, спустя 30 с лишним лет, я уверен, что лучше наших буксиров не сыскать.
Проектные несуразицы
– Правда, иногда доходило до проектных абсурдов, когда, например, заявлялось, чтобы на корабле непременно были гармошка, гитара или радиоприемник Калининградского радиозавода. Проектировщики, видимо, не думали, когда вписывали эти детали в описание проекта. И вместо того чтобы корабль со стапелей спускать на воду, из Барнаула летели командированные в Ленинград за шестиструнками (там делали тогда гитары) или в Калининград – за радиоприемниками. А тогда и наш, барнаульский, радиозавод собирал радиоприемники! Но если этих «штрихов», запланированных проектом, не было на судне, его не принимали! Ну разве не абсурд?!
В январе 1986 года судостроение в Затоне было прекращено. Началась эпоха выживания: перестройка, кооперативы. Тогда, чтобы платить людям заработную плату, мне приходилось совершать безумные сделки: за три теплохода из Китая к нам вагонами шли пуховики или сахар. Время тогда было тяжелое, экономика пошла на спад. И заказы на суда пропали. Сейчас вроде все помаленьку налаживается.
Навигация этого года, думаю, пройдет нормально. У нас она напрямую зависит от зимы: как отремонтировали теплоходы, так все и будет. А мы сработали зимой нормально. Не грех и шампанского за навигацию выпить, коли в то время, когда со стапелей новые корабли сходили, не пришлось.
Я недавно ездил на свою родину, на встречу с одноклассниками. Оказалось, что из десяти мальчишек, поступавших в речные училища страны, лишь я один стал речником.
Блиц-интервью
- Возможно ли возрождение судостроения в Алтайском крае?
- Нет. Цеховые площади проданы в частные руки. И сейчас на месте судоремонтно-судостроительного завода находятся фирмы, которые к судостроению не имеют никакого отношения: там изготавливаются кирпичи, различные металлические пружины и т.д. Но главное – нет людского потенциала! Ведь судосборщики готовились в нашем ПТУ, проходили практику на заводе. И только потом становились профессионалами. Как говорится, нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
- Является ли на сегодняшний день Обь-река конкуренткой автодорогам?
- Несомненно! Но в свое время, когда государство бросило реку «плыть по течению», возросла популярность автоперевозок. И сегодня тяжеловозы-многотонники просто разбивают из года в год асфальт. Федеральные трассы постоянно ремонтируются. Причем за счет налогоплательщиков. У речного судоходства такой проблемы нет. Но и перевозки обходятся гораздо дороже: если, к примеру, до Бийска из Барнаула можно доставить груз по прямой дороге, и на это уйдет горючего из расчета на 140 км , то по извилистой реке горючего тратится, как на все 300 км . Чтобы речные перевозки стали дешевле, необходима помощь государства.
- В соседней, Новосибирской области, речное пароходство вроде бы не бедствует.
- Не совсем так. Там просто больше уделяется внимания пассажирскому флоту, в поддержке которого заинтересовано государство в лице Минтранса России. Но в этом ведомстве считают, что пассажирский флот на Алтае находится в тупике. Вроде, как не нужен он краю! И в прошлом году мы еле отстояли участок от Камня-на-Оби до Бийска. Суда пока ходят, но до которого времени – неизвестно.
Справка-факт
75 буксиров и 90 барж
При Владимире Кабанове на Барнаульском судоремонтном заводе было собрано 75 буксиров-тягачей. 15 из них и в сезон 2008 года будут работать в алтайской акватории. Есть сведения, что и другие тягачи до сих пор успешно трудятся в Обь-Иртышском бассейне. Со стапелей завода на воду было спущено 90 барж-тысячетонников.
На судостроительно-судоремонтном заводе в Затоне трудилось 1200 человек.
Каждый год он отстраивал 16 квартир для своих работников. Завод также профинансировал строительство барнаульского речного училища на 500 человек.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
