«Пришлось наступить на горло карьере»
Сергей Воронков,
коммерческий директор в компании по производству контейнерных АЗС:
- Когда сыну было два года, мы с супругой разошлись. Без скандалов, по обоюдному согласию. Сначала ребенок остался с мамой (формально мы оставались в браке). Я, как и до разрыва с супругой, уделял ему достаточно внимания. Безотцовщиной он себя явно не чувствовал. Звонки, регулярные встречи, совместные игры. В общем, все свободное время - сыну. Постепенно Ярослав оставался у меня все чаще. Два дня, три дня…
А потом мы подумали, что будет лучше, если сын переедет ко мне на постоянной основе. Бывшая жена, к слову, отнеслась к этому процессу совершенно безболезненно. Позже, когда разводились, на суде предоставила письмо, в котором было сказано, что сын живет со мной. Так что никаких юридических проблем не было. Алиментов я с нее тоже не требовал. Со мной ребенка оставила — это уже огромное счастье.
Когда Ярослав переезжал ко мне, я работал в новой организации. Но пришлось наступить на горло карьере и уйти во фриланс, чтобы больше времени проводить с сыном. Конечно, за этим решением последовали и финансовые перемены. Денег стало меньше.
Первое время у меня было ощущение сумасшедшего дома: «Где я? Что происходит?» (смеется). Потому что раньше, в браке, я считал своей главной задачей — зарабатывать и быть хорошим отцом. А теперь я — не только папа, но и мама. Шаблон ломается, меняется восприятие себя. И в это время растет ребенок, растут его потребности. Помимо их удовлетворения, нужны еще любовь и забота близкого человека.
Тут снова пришлось «прижаться». Забыть про какие-то свои увлечения, привычки. Например, когда сын был еще малышом, я все время находился с ним. Даже кафе выбирал только детские, где есть соответствующее меню, игровые зоны.
Через несколько лет, после того, как мы с Ярославом стали жить вдвоем, переехали из Ростова-на-Дону сюда, в Барнаул. Тут жила моя мама. Она и уговорила сменить место жительства. Сказала: «Приезжай, чего ты там один? А я тебе хоть чем-то помогу». И правда, очень помогла. Присматривала за Яриком, когда я был на работе, приводила-уводила из школы, спортивных секций. Если бы не ее поддержка, у нас царило бы полное безденежье.
Что касается сына, к нашему разладу с его матерью он отнесся нормально. Наверняка потому, что на момент расставания был еще очень мал. Кроме того, мы с бывшей женой адекватно общались, обсуждали вопросы, связанные с воспитанием. Этот факт тоже играет важную роль.
Ребенок не должен чувствовать себя виноватым из-за того, что у его родителей что-то не сложилось. Хотя, еще в детсадовском возрасте он мне заявлял: «Папа, когда ты мне маму найдешь?» Я отвечал: «Найду обязательно».
И действительно, у меня появилась девушка. Хотя, сначала казалось, что личная жизнь — все. Сейчас сын может ей пожаловаться на меня (улыбается). Работа тоже нашлась.
В целом, у нас прекрасные отношения. Я даже не знаю, как могло быть иначе. С мамой Ярослав в основном созванивается. Видятся они редко, так как она осталась в Ростове. У нее тоже с личной жизнью все в порядке.
«Путь только один - суд»
Евгений К.,
бизнесмен:
- Полтора года назад мы с женой развелись, и дочка, которой тогда было 12 лет, осталась с мамой, хотя хотела жить со мной. Мы с самого ее рождения много времени проводили вместе. Но я решил, что, поскольку начался переходный возраст, девочке-подростку следует остаться рядом с женщиной. И увез дочь с бывшей женой в Кемеровскую область, откуда супруга родом.
Мы с ребенком ежедневно созванивались, делали вместе уроки. Она ни на что не жаловалась. Я думал, что все в порядке, но когда спрашивал, где мама, внятного ответа не получал.
Через какое-то время дочка сказала мне, что мамы уже несколько месяцев нет дома. Оказалось, моя бывшая жена нашла нового мужчину и надолго оставила нашу дочь одну в квартире - без денег и почти без продуктов. Периодически бабушка заходила, что-то готовила.
Я звонил бывшей жене — она не брала трубку. Наверное, боялась скандала. При этом, алименты она получала. Через знакомых и родственников я передавал деньги для ребенка и, будучи в Барнауле, решал вопрос, как забрать девочку к себе. Путь был только один — через суд.
На первом заседании мне удалось поговорить с судьей. Он сказал: «Чего ты ждешь? Забирай». Я и забрал сразу после этого. Бывшая жена, в свою очередь, стала обвинять меня во лжи.
Тогда, чтобы подтвердить, что дочке будет лучше со мной, я начал собирать всевозможные заключения, справки. Из органов опеки, от психолога. На подготовку всех документов ушло полтора месяца и много нервов.
На третьем слушании дочь сама сказала, что хочет жить с папой. На пятом заседании было принято окончательное решение о том, что ребенок остается со мной. Мы были счастливы.
Однако период, когда девочка жила с мамой, очень сказался на ее внутреннем состоянии. Я очень переживал за нее, но старался этого не показывать, чтобы не травмировать еще больше.
Мы обратились к психологу в кризисном центре для мужчин в Барнауле. Там специалист помог справиться с последствиями этой ситуации. Плюс дома я объяснял ребенку, что теперь все хорошо, я ее не оставлю. По поводу «девичьих» сложностей, связанных с переходным возрастом, я, конечно, поначалу переживал. Но помогла специализированная литература.
В целом, эмоционально мы стали еще ближе. А вот с мамой они, понятное дело, отдалились. Девочка вообще долго не находила себе места из-за того, что мама ее предала и поступила так, как поступила. Но, несмотря на это, дочка пыталась встретиться с мамой. Хотела увидеть ее (та осталась в Кемеровской области). Однажды мы приехали. Ребенок сделал подарок своими руками.
Женщина в ответ повела себя агрессивно, отшвырнула презент. На следующие встречи бывшая жена просто не приходила. Алименты она тоже не платит. В конце концов, дочка перестала с ней общаться, хотя я говорил: «Хочешь, будем приезжать». Но она сама приняла такое решение. Мое дело — поддерживать ребенка, что бы ни случилось.
«Только справляться»
Дмитрий,
электрик:
- В 2017 году моя жена Ирина заболела раком — опухоль нашли в пищеводе. Состояние стремительно ухудшалось. Два с половиной месяца - и все. Даже пролечить толком не успели.
На тот момент старшей дочери было 14 лет, а младшей 12. Сказать, что жизнь поменялась полностью - ничего не сказать. У моей младшей - Вики — аутизм. Я не могу оставлять ее без присмотра. Дни стали пролетать только в режиме «дом-работа-дети». Никаких развлечений.
Но варианта «не справиться» у меня не было. Пришлось, правда, самому обратиться к психологу в самом начале, когда было труднее всего. Нервы сдавали. Но, благодаря специалисту, встали на место.
В конце концов, не мне одному было плохо, но и детям тоже. Когда их матери не стало, они обе изменились. Старшая, Юля, очень тосковала, замкнулась в себе. И Вика тоже. Но выражала это по-своему. Мы держались и держимся за все хорошие воспоминания, которые у нас есть. Я ведь и дочек люблю, и жену любил. Хоть и ругались мы иногда, как все нормальные люди (улыбается). Прожили вместе 14 лет.
С материальной точки зрения тоже стало сложнее, первое время помогали родственники, друзья. А сейчас я все могу сам. На заказы часто хожу с Викой, пристроить ее не всегда получается. Юля в этом угоду поступила в университет на бюджет. Мы живем все вместе, помогаем друг другу. Летом выезжаем в лес на пикники, зимой катаемся на коньках и лыжах, проводим вместе время.
Честно говоря, я очень хочу еще раз жениться — девочкам нужна женская рука. Сейчас нахожусь в активном поиске. Еще у меня есть хобби — полеты на мотопараплане. Недавно в выходные удалось полетать, вырваться, так здорово было.
«Дети - зеркало»
Юрий Колесников,
предприниматель:
- Когда я развелся с женой, нашему сыну было три года — совсем кроха. Мы с бывшей супругой и решили, что ребенок останется с ней. Поначалу все было нормально. Мы с сыном регулярно виделись, созванивались, я забирал его на выходные. Алименты — само собой.
Но в подростковом возрасте начались проблемы: и в учебе, и в поведении. Связался с плохой компанией. В 10 часов вечера он мог не прийти домой, потому что еще гулял. В общем, сорванец вырос. Его мама, видимо, не могла с ним справиться и предложила два выхода: или переезд ребенка ко мне, или «воспитание» ремнем у нее.
И я, и Ваня выбрали первое. Так, в 2017 году он переехал, и мы стали жить вместе. Когда это произошло, я получил мощный стимул для развития. Как материального, так и духовного. Я уверен, что дети — это зеркало. Если им просто сказать: «Делай вот это», на словах все и закончится. Нужно действовать, подавать пример. А для того, чтобы стать этим примером, придется напрягаться в 150 раз больше прежнего.
После того, как я забрал сына, стал еще более требователен к себе. Ивану тоже было нелегко со мной. Он думал, что раз переехал к папе, началась халява. Но это оказалось далеко не так. Я стал предлагать ему разные кружки, спортивные занятия, поездки. Но он ничего конкретного не хотел.
Для меня, как для энергичного человека, это было непонятно. Поэтому первый совместный год был адаптационным. Я это время называю «война и немцы». Но постепенно сын нашел для себя спорт и развивается в этой сфере. С мамой они регулярно общаются.
Ваня приезжает к ней на ночевки. Мне нравится, что они в хороших отношениях. Думаю, материнское воспитание поможет сыну вырасти чутким и добрым.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
