Владимир Владимирович побывал в "Алтапрессе" проездом: через полчаса после нашей беседы он уехал в Горный Алтай. Несмотря на спешку, он размышлял над каждым вопросом, стараясь найти максимально точный ответ, о чем бы мы ни говорили.
Не воюем, а договариваемся
- В последние годы торговые предприятия укрепились, и "война" между ними и производством обострилась - торговля требует снижения цен. На вашу компанию тоже оказывается давление?
- Я аплодирую ребятам, которые создают торговые сети: то, что они сделали за последние четыре-пять лет - и "Пятерочка", и все остальные, - это потрясающе. Создание таких сетей для потребителя - большое дело. Если говорить о нас, то цена - это, конечно, всегда торг, и достаточно жесткий. С одной стороны, сетям достаточно сложно без "Вимм-Билль-Данна": мы даем довольно значительную часть молочной полки. Кроме того, мы активный рекламодатель, люди ищут нашу продукцию. А с другой стороны, конечно, сетям надо зарабатывать. Поэтому мы стараемся искать совместные программы, в рамках которых сможем эффективно работать и при этом не стрелять друг в друга невыгодными ценами. Пока вроде получается.
- Немецкие производители пива из-за войны с розницей стали делать собственные пивные бары. Нет ли подобных идей у вашей компании?
- Нет, это не наш бизнес, и мы не умеем его делать. Мы хотим быть там, где мы лучшие. А вообще, может ли большой игрок создать параллельный бизнес другого типа потребления? В России размеры потребления - около 100 миллиардов долларов в год, из них очень большая доля у пищевой продукции. Думаю, альтернативы розничной торговле нет.
- Какую долю в цене пакета молока у вас занимает реклама?
- В целом наши издержки на рекламу и продвижение товаров - четыре-пять процентов от выручки, которая составит в этом году один миллиард долларов. Из расчета, что цена литра молока 15 рублей, получается 75 копеек в одном пакете - "рекламные".
Длиннее контракт - ниже риск
- Заводы вашей компании расположены в разных регионах, в которых сильно отличаются закупочные цены, тарифы на электричество, воду и тепло, и, значит, получается разная себестоимость производства. Дотируете ли вы предприятия, у которых все получается подороже?
- Нет, дотации не предоставляются. Инвестиции идут централизованно, но это не дотации, а вложения в будущее. В периоды, когда какие-то заводы активно идут на прибыльность и проходят период модернизации, мы иногда предоставляем рабочий капитал - допустим, когда идет большое молоко, его нужно больше покупать и сушить.
- Не планируете ли покупать колхозы, чтобы обеспечить стабильность поставок сырья?
- У нас нет задачи массированной скупки колхозов. В каких-то конкретных интересных хозяйствах можно обсуждать. В будущем взаимодействие между переработчиками и поставщиками живого молока я вижу в рамках не то чтобы нового, но продвинутого социального договора - стабильность в объемах и динамике цен в обмен на наши инвестиции. Товаропроизводители, если у них нет длинных контрактов с переработчиками, нередко задумываются: "Зачем я буду делать инвестиции, если не знаю, будут у меня брать молоко через год или нет?". И мы сейчас активно идем на удлинение контрактов с лучшими сельхозпредприятиями.
- Какой резон вкладывать свои деньги, не являясь собственником?
- Это очень обоснованно: если удается увеличить качество входного молока, качество нашей продукции растет. Чем качественнее наши партнеры поставляют молоко, тем выше наша маржа. Поэтому у нас всегда есть мотив для совместного инвестирования.
Люди и автоматы
- Есть ли у вас производство, в котором рука человеческая не касается ничего или почти ничего, кроме разве что кнопочек?
- И это наше производство расположено у вас в Рубцовске. Полностью автоматизирован процесс производства сыра "Ламбер". Человек касается продукции два раза: когда в сырной массе отбирает крошку, которая потом спекается в сыр, - это, знаете, такое прикосновение мастера. Мастер должен посмотреть, попробовать, принять решение, можно ли ее отправлять дальше в процесс. И второе касание - в самом конце, когда сыр вкладывается в оболочку.
- Неужели человек вкладывает лучше, чем автомат?!
- Как ни парадоксально, для того, чтобы сделать автоматической именно эту операцию, нужно потратить еще четверть стоимости всей линии. А это миллионы долларов. Но и на других наших заводах есть немало процессов, где нет прикосновения человека.
Помогаю меняться
- Вы финансист и, наверное, не азартны?
- Я неазартный человек в традиционном смысле этого слова, когда, что называется, крышу сносит. Но точно так же, как предпринимателю, финансисту нельзя не иметь определенного... куража, что ли... Ведь это достаточно сложная вещь - на молочном заводе поставить новые системы планирования отчетности, придумать, как это сделать, договориться с коллегами. Наверное, разница между бухгалтером и финансистом в том и состоит, что у финансиста должен присутствовать вот этот элемент куража: увидеть себя не только счетоводом, но тем, кто помогает интегрировать большую машину.
- Достижение цели - оно как-то заводит?
- Да, потому что в этом случае ты растешь в собственных глазах и дороже стоишь на рынке, а для профессиональных менеджеров особенно в работоспособном возрасте - это серьезный фактор.
- Последние десять лет вы работали в разных структурах. Последнее место - компания сотовой связи "ВымпелКом". Было ли сложно переходить из компании, продающей услуги, в производственную?
- Не сложнее, чем переходить из банковской структуры в цементную компанию, из цементной - в фармацевтическую.
- То есть вы легко уживаетесь с коллективом?
- Если отвечать на вопрос, могу ли я работать в разных командах, ответ, наверное, "да". Насколько это каждый раз простые переходы? Не простые. Но, знаете, жизнь слишком короткая, чтобы стоило прожить только одну жизнь.
Каждая компания - это всякий раз новая жизнь, новая культура, это возможность расширить собственные представления о том, что в мире делается. Вообще, у меня карьера человека, который помогает компаниям меняться.
- Вы менеджер изменений?
- В какой-то степени да. Но у изменений нет одного менеджера, это всегда коллективное действие. При этом нужны те, кто ему помогает случаться. Я думаю, иногда у меня это получается.
Пробую разное
- Бренды "Вимм-Билль-Данна" - одни из самых известных в стране. А вас-то самого какие бренды окружают? Любимый компьютер, костюм, автомобиль?
- Я с удовольствием пробую разное и не привязываюсь к чему-то одному. За последние три года все ноутбуки, которыми я пользуюсь - Sony, Hewlett Packard и сейчас Asus, - доставляли мне удовольствие. Если говорить об одежде - я не большой сторонник очень дорогих костюмов. Boss - хороший бренд, у меня один или два костюма этой фирмы. Если говорить о машинах - последние десять лет я ездил в основном на BMW, Volvo и Nissan.
- С чем связана ваша поездка на отдых в Горный Алтай? Романтика, шамбала?
- Я был там в 1991 году и оказался как-то ночью в тайге у Катуни. Шоковое впечатление. Шум горной реки, ветер, звезды над головой и... Вроде бы тишины нет, но ты чувствуешь, что сосредоточен на себе и на мире вокруг. И ничего больше не вмешивается. А потом я приезжал сюда, выступал на конференции в Белокурихе и поднялся на гору... Приехал домой и сказал: "Ребята, полетели на Алтай, здесь удивительно красиво".
Справка "СК"
Владимир Владимирович Преображенский родился 1 ноября 1961 году. Окончил Московский авиационный институт, инженер-механик. Был секретарем комсомола факультета. После окончания вуза работал главным инженером студгородка. В 1988 году создал центр НТТМ, затем консалтинговую компанию "Росконсульт". Далее работал вице-президентом "Инкомбанка", финансовым директором компании "Штерн-цемент". Затем - в фармацевтической группе "Время" (бренд "36,6"), вновь в "Инкомбанке", "ВымпелКоме", с 2002 года - в компании "Вимм-Билль-Данн-продукты питания".
Самое важное - в нашем Telegram-канале
