К домам из злополучной зоны ведёт обычная дорога из Рубцовска в Горняк. Отъезжаешь по ней от Веселоярска 10 километров и видишь четыре дома в пятидесяти метрах от дороги. Выходи и … Но не тут-то было. Жители этих домов - российские граждане и прописаны в Веселоярске. Здесь учились, женились, здесь получают почту. А вот дома их на отшибе вдруг оказались на территории Казахстана. До развала Союза и последующего укрепления границ никаких проблем не было, и о границах никто не вспоминал. Теперь же для того, чтобы попасть туда, нужно пройти российские и казахстанские пограничные и таможенные посты. Иначе станешь нарушителем государственной границы. А вход на таможню - за пятьсот метров от заветного родного своротка.
Захватив паспорт, фотоаппарат и диктофон, иду в сторону пропускных пунктов. На российском посту внимательно смотрят документ и выдают бланк, на котором сверху пишут: “Пешком”. С этим бланком отсылают вперёд. Там снова постовой. Бумагу забирает и показывает путь в сторону казахстанской таможни. Топаю к большому цивильному зданию, растерянно озираюсь, не зная, что делать дальше. Обращаюсь за помощью к казахстанскому таможеннику.
- Вам надо выписать миграционную карту, - сообщает тот кратко и сурово. Сотрудник, выписывающий миграционную карту, с любопытством спрашивает о цели пешего похода в Казахстан. Услышав о том, что я корреспондент и направляюсь к “российским” домам, участливо вздыхает: “В непростую ситуацию попали люди… Я бы мог провести вас через нейтральную зону, так быстрее, но будет лучше, если вы сами пройдёте весь путь, который должны проходить они”. Киваю, иду дальше, снова пост, снова внимательно смотрят документы, миграционную карту… Ух. Наконец-то посты кончились.
В комендатуре предупреждали, что идёт спецоперация и возможны дополнительные сложности. Но таможня, слава богу, дала добро без обыска.
За белой стеной на территории Казахстана дорога усыпана пластиковыми бутылками. На фоне сверкающего здания таможни мусор кажется особенно безобразным. По ухабистой дороге вдоль белого каменного забора направляюсь к четырём домам, от которых пока видны лишь крыши. Ветер раздувает полы пальто, кидает в глаза песок. Вместо пятидесяти метров дорога растягивается на километр-полтора. И весь путь с оформлением документов занимает полчаса вместо двух минут. Мне ещё повезло, что не стояла в очереди. Говорят, иногда пеших ставят в очередь вслед за транспортом… Путь к домам со стороны таможни ещё преграждает высокая насыпь железной дороги. С трудом забираюсь вверх, недоумевая: а как же тут ходить пожилым…
За колючей проволокой
У одного из домов, как подрезанные крылья, хлопают постиранные наволочки. Ольга Афанасьева и Евгения Плясовских, авторы письма в редакцию, оказались на месте.
В доме Евгении бегает двухлетний малыш.
Вспоминаются строчки из письма: “Что случись с нами или детьми, ни “скорую” не вызвать, ни в больницу быстро не добраться”. Вспомнив весь свой путь через насыпь, таможни, содрогнулась… ("Скорую", уточнят в комендатуре, вызвать можно, это экстренный случай. Но займёт ещё время согласование у пограничников).
Как будто издеваясь, в пятидесяти метрах от нас с другой стороны по дороге проезжают вольными пташками машины. Трассу, которой жители отрезанных домов пользовались более двадцати лет и которая вдруг стала для них запретной, три семьи нынче прозвали “дорогой жизни”. По этой дороге они всегда спокойно ездили куда нужно. И на автобусе, и на попутках, и на своих мотоциклах. Там и сейчас в тот же Веселоярск каждый час идут автобусы. Только вот путь к ним и прочему транспорту теперь для людей из “бермудского треугольника” заказан.
- Выход к дороге для жителей этих домов - нарушение государственной границы, - чеканит комендант пограничной комендатуры "Рубцовск". - Это преследуется по закону и облагается штрафом до 2000 рублей.
Старательные и бдительные пограничники выход к дороге окопали и даже обнесли колючей проволокой.
С Женей и Ольгой мы подходим к этой “колючке”. В нескольких местах она обрывалась. Женщины испуганно озираются: вдруг арестуют. Когда прошу их попозировать для снимка, соглашаются, но потом сразу отбегают, как будто проволока дёрнула током. Лучше, говорят, от греха отойти подальше. Настроение такое, будто ты в зоне.
- Представьте, у нас же дети учатся в Веселоярске, - рассказывает под шум ветра Женя. - Через таможню их без взрослых не всегда пускают. Ребятишки выходят на “дорогу жизни” через отверстия в колючей проволоке, садятся в автобус. Но погранцы часто этот автобус останавливают, высаживают наших детей и заставляют идти через таможни.
Автобус, не дожидаясь их, уходит…
- Однажды к нашему соседу приехала сестра, - перебивает ветер Ольга. - Он вышел на трассу поздороваться. Его арестовали и дали штраф - 20 минимальных окладов…
Несмотря на угрозу больших штрафов, не только дети, но и взрослые время от времени пользуются дорогой как партизаны.
- Это страшно и унизительно - бегать, как шпионам, - говорит Ольга. - Как зайцы тайком… За что? Мы обращались в Рубцовск, к коменданту. Просили, чтоб хотя бы детям не препятствовали в школу ездить, чтобы сделали нам какие-нибудь упрощённые пропуска. Шлагбаум бы поставили… Сначала там сказали: дети пусть ездят, но на следующий день в пять часов вечера снова решили не пущать…
С Ольгой и Женей заходим к третьей отшельнице, жене лесника. Она ставит чайник, и пока он закипает, продолжает кипеть разговор. Пауза наступает после моей фразы:
- В комендатуре ваших домов опасаются, подозревают в связях с контрабандистами…
Контрабандный участок
Когда в комендатуре погранотряда "Рубцовск" я сказала о цели своей поездки, комендант Рустам Курсанов без сантиментов заметил:
- Да, есть такая проблема. - После этого открыл карту. - Четыре дома за линией границы были отмечены крохотными мелкими штрихами.
- Такие установлены правила, - объяснял Курсанов. - Жители этих домов должны проходить два пограничных контроля. Они всё пытаются выйти напрямую. Но это является нарушением государственной границы. И мы привлекаем за это к ответственности.
- Но проблема не в этом, - вдруг перевёл разговор Рустам Сагатович. - Самая главная проблема, что на этом участке контрабандисты всех марок собираются. Только в этом году на этом направлении задержаны 34 нарушителя. Самый горящий выход здесь. Люди едут из Казахстана в Россию и наоборот. Кто не хочет проходить таможню или документы не в порядке, её обходят. Именно на этом участке мы задержали контрабандистов с наркотиками. Здесь, по сути, складирование контрабандных грузов - в этих четырёх домах. Эти четыре дома… Честно говоря, по мне, я бы их вообще (не договаривает)… Но ведь им и жить-то больше негде. Граждане эти у меня дважды были. Я им сказал, что не уполномочен решать вопросы об упрощённой форме пропуска. Будет распоряжение сверху, будем пропускать, нет - будете ходить через пункты пропуска. У нас есть порядок пересечения государственных границ, людям это было объяснено неоднократно. Дети их продолжают выбегать на дорогу. Хотя ни разу никого не задерживали, но была информация, что детишки в ранцах наркотики проносят…
"У погранцов даже скотина наша виновата"
Три женщины, услышав, что их упрекают в контрабандистской деятельности, забыли про чай.
- Мы контрабандисты? - переспросила Ольга Афанасьева. - Да как можно?.. Я, например, слышала слово “контрабанда”, но не видела её в глаза. Спросите в Веселоярске у участковых, у всех. У наших мужей и у нас только положительные характеристики.
- Мой муж не курит и не пьёт, - включилась в разговор Евгения. - Он на железной дороге монтёром работает, и его самого контрабандисты возмущают, которые насыпь разрушают, линию гробят.
- Контрабандистов рядом действительно много бегает, - отметили собеседницы. - Они через лес бегут, что неподалеку отсюда. Так пусть ловят там этих контрабандистов, из-за которых мы страдаем. Иногда они говорят, что местные. Но нас, мирных жителей, в Веселоярске как облупленных знают. И ни разу нас с контрабандой никакой не ловили. И подозревать нас и наших детей, видимо, погранцам нужно, чтобы совестью не так мучаться за то, что они с нами так поступают. Это ж додуматься до такого - наркотики в ранцах…
Между тем комендант подозревает, что женщины лукавят. "Ведь четвёртую семью из этого места выселили за контрабандную деятельность".
- Для них даже наша скотина виновата, - продолжает возмущаться Евгения. - Раньше у нас в семье 40 голов скота было. Теперь только восемь осталось. Скотина же не знает, что по новым правилам нельзя через дорогу переходить. Переходит и на ту травку. А если пойдёшь за скотиной, то по новому распоряжению можешь в наручниках оказаться.
Мы вышли на крыльцо. На противоположной стороне дороги решётка ограждала маленькое кладбище.
- Отец мой там похоронен, - кивнула Ольга. - А мне теперь и сходить к нему нельзя через дорогу…
Свои среди чужих, чужие среди своих
- Вот я четыре года здесь живу, - поделилась жена лесника. - На четвёртый год приехали казахстанские пограничники и две тысячи штрафу дали за то, что мы здесь нелегально живём. У нас была просроченная миграционная карта. Раньше её давали на три месяца, сейчас и на месяц не хотят, только на пять дней.
- Из Казахстана нам говорят, чтобы принимали их гражданство, - говорит Евгения. - Но тогда от нас откажется Россия. Мы не сможем ездить в больницу в Веселоярск, получать детские. Да и за продуктами очень далеко придётся ездить.
Стоя на холодном ветру и глядя в сторону кладбища, мои собеседницы вспомнили, как однажды зимой в лесу кто-то нашёл труп. (Для пограничников эта история - легенда).
- Приехали казахстанские представители, говорят: “Не наш труп”, потом российские: “И не наш”. Представляете, этот труп неделю на таможне за щитом стоял. Так и мы никому не нужны.
Звонок президенту
Когда было объявлено о “прямой линии” с Путиным, Евгения Плясовских дозвонилась до оператора и с плачем рассказала о своей проблеме. Умоляла задать вопрос президенту. Говорит, что ей это пообещали. Потом два часа соседи не отрываясь смотрели телевизор. Их вопрос так и не прозвучал. Задавала похожий бабушка с Украины. Мол, мешок муки приходится через КПП провозить. Путин обещал разобраться.
А на веселоярском участке границы пограничники сурово разбираются с теми, кто выходит тайком на “дорогу жизни”.
- Проблема стоит. Да, людям хочется помочь, - признался комендант. - Но мы тоже люди. Ни один человек сегодня не пойдёт на то, чтобы делать им упрощённые пропуска. Подобная проблема не только в этом месте. В Угловском районе, например, ситуация ещё хлеще. Там жители Казахстана живут на нашей территории. Дорога тоже в пяти метрах, но жителям на неё нельзя выходить, и там до контрольно-пропускных пунктов 20 километров. Тех жителей мы будем выселять. Миграционная служба этим занимается. Им в Казахстане дома построили.
Если мы самовольно жителям разъезда "10 километр" разрешим выходить или выезжать на трассу, то я и начальник заставы в тюрьму сядем. Они обращались с письмом, с просьбой оказать содействие. Мы это письмо направили в пограничное управление в Барнаул. Там вышли на губернатора, а губернатор должен решать через МИД.
На границе тучи ходят хмуро
Обратный путь снова через таможню. Честно говоря, пробирает дрожь от того, что снова придётся проходить все посты. Так заманчиво выйти напрямую к дороге. Но нарушителем я не стала. Ольга и Евгения провожают меня до казахстанского поста. Когда переходим высокую насыпь железной дороги, одна из женщин с усмешкой говорит:
- На транспорте своём, говорят, через таможню выезжайте. Но ведь через эту насыпь и переезда нет, они издеваются просто…
У казахстанского пункта новый постовой, завидев нас, кричит: “Эй, вы, все трое, быстро подошли сюда!”
На лицах моих спутниц появляется дикий испуг. “А мы ведь и документы с собой не взяли, - шепчет Женя. - Сейчас арестуют”. Подойдя к постовому, заикаясь, объясняют: “Вот корреспондента провожаем”. Пока внимание охранника переключается на меня, Ольга и Женя торопливо спешат обратно. Холодный ветер кидает в них песок и колючки растений…
Вот тебе, бабушка, и день единения…
В пятницу, 4 ноября, президент поздравит россиян с праздником единения. Для людей, которые по милости государства оказались в странной “зоне”, этот праздник как насмешка. Какое, к чёрту, единение, когда они сегодня чувствуют себя на своей родине отрезанным ломтём.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
