О возвращении в Барнаул
- Разговор о моем возвращении начался около года назад. Мне написала директор театра Любовь Березина, напомнила о столетнем юбилее и предложила к этому сезону что-нибудь поставить.
Я сказал: "Чисто теоретически - почему бы и нет?". Мы долго искали время для постановки, свои корректировки в планы вносили пандемические истории. Вообще я должен был приехать 15 января, но внезапно возникла ниша свободного времени. Чтобы она зря не пропадала, я буквально на ходу принял решение лететь в Барнаул.
С одной стороны, риск в таких возвращениях всегда есть. С другой стороны, а почему нет? Ведь я тогда ушел не потому что у меня был конфликт с труппой или зрителем.
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604351/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
Драма во многом обновилась: например, при мне не было экспериментальной сцены. Больше половины ребят в труппе пришли после моего ухода.
У меня нет ни одного театра, про который я бы сказал: все, больше туда ни ногой. Главное для меня - это осмысленное предложение о работе.
В этом возвращении есть какой-то азарт в плане "Стены те же, а театр новый". Я себе еще задачу обострил - при всем желании поностальгировать и поработать со знакомыми актерами, принципиально взял в спектакль только новые лица.
О чем пьеса
- Фернан Кроммелинк известен широкому зрителю по произведению «Великодушный рогоносец». «Холодно и горячо, или идея господина Дома» — это менее известная пьеса бельгийского автора.
События в ней происходят в начале XX века. Красавица Леона изменяет своему мужу, который кажется ей скучным. Но внезапно оказывается, что обманута и она сама. Ее соперницей оказывается скромная девушка Фили.
Леона, узнав об измене супруга, постепенно сходит с ума.
О конфликте с властью
- У меня в Барнауле ни с кем не было серьезного бодания, прав я художественно или не прав. В возникшем противостоянии с управлением по культуре с моей стороны не было восклицаний: «Вообще-то я большой художник, не вмешивайтесь в замысел!». Не было этого.
Речь шла об их праве вмешиваться во что-то в самом театре. Тогда была создана масса невыносимых условий. Например, я четко помню, как за две недели они отменили бенефис артиста Эдуарда Тимошенко незадолго до премьеры - вместо нее поставили съезд сельхозпроизводителей.
И театр должен был уступать только потому, что была сделана реконструкция. А то, что подрядчики плохо выполнили работу, никого не волновало.
О подтверждении художественной правоты
- В моем возвращении нет и тени реванша. Как и ностальгия, это не художественное чувство.
Кому и что я могу доказать своим возвращением? Те, кто считал, что я плохой режиссер, продолжат так думать. А для тех, кто считаем меня хорошим режиссером, никакая возня вокруг театра не изменит их мнения.
Я точно никому ничего не собирался доказывать, поэтому мой приезд не является подтверждением или опровержением чего-то.
Просто я приехал в театр, который когда-то покинул. Причем некомфортно работать стало в очень поворотный момент.
На тот момент я уже шесть лет работал здесь – это достаточно большой срок. Когда немецкий режиссер Петер Штайн создавал один из лучших театров в мире Шаубюне, в его уставе было прописано, что художественный руководитель приходит со своей командой на пять лет, а потом уходит, независимо от успешности. У него даже нет права на второй срок.
И это было придумано не зря. Спустя пять лет в каждом театре должно происходить что-то кардинальное - смена руководства, обновление труппы и так далее. Это правильно.
О сорвавшемся курсе
- В то лето, когда я ушел, у нас был план набрать курс при театре.
Директор Владимир Мордвинов умудрился как-то договориться с ректором алтайского института культуры, что нам давали полный карт-бланш.
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604380/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
Но что такое мастерская при театре? Это четыре года обучения. Я человек верный, бросить бы их не смог. И это был тот самый поворотный момент - либо я набираю курс и остаюсь еще на несколько лет, привязываю себя к театру, либо ухожу.
О развитии театра
- Театр - это живой организм, у него только два вектора развития - либо расти, либо рушиться. Он не может набрать некую высоту и там парить. Когда птица парит, она не отдает себе отчета, что она на самом деле находится в состоянии свободного падения.
Иногда и театру кажется, что он набрал колоссальную высоту и ее держит. Ничего подобного! Как только ты не предпринимаешь ничего для поднятия высоты – ты падаешь.
А для развития нужны ресурсы. Я на момент ухода из алтайской драмы не видел их ни у себя, ни у театра, ни в крае – ни художественных, ни организационных, ни финансовых.
О лояльности власти к художникам
- Все зависит от того, где и какая власть. Какая она сейчас в Алтайском крае – не могу сказать, не общался. Но меня порадовало, что министр культуры пришла на такое непафосное мероприятие, как читка современной пьесы. Я был в регионе, где министр из 22 театральных премьер (12 из них были мои) посетил всего две.
Конечно, есть какая-то общая погода по стране, но все зависит от личности человека во власти. Например, меня поражает Ульяновск, где губернатор занимает пост главы попечительского совета театра. Он ходит на все премьеры, раздает награды, периодически дарит артистам квартиры - последнее меня особо удивило, о подобном я не слышал с советских времен.
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604370/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
В труппе ульяновской драмы нет "текучки". Потому что зарплаты артистов в два раза выше, чем в других провинциальных городах и даже в некоторых московских театрах.
Губернатор всегда приходит на закрытый сбор труппы после летнего отпуска и говорит напутственные слова. Причем это не пиар, такие встречи не проходят под прицелом множества камер.
Просто это его личная инициатива, потому что он любит театр. И даже имеет спецпремию "Золотой маски" за поддержку театрального искусства. Но это, скорее, исключение, чем правило.
О цензуре
- Сегодня сложно представить ситуацию, что придет министерство культуры и скажет: «Знаете, вот этот спектакль играть не надо». Или - «Вот эту сцену уберите». На счет какой-то политической крамолы могут разве что сказать «Ну вы там поосторожнее».
Такой прямой цензуры нет. Весь ужас в том, что зачастую больше самоцензуры. Все напуганы, сами не хотят ставить некоторые вещи.
Вот и получается — «давайте ставить просто о любви».
О деньгах
- У российских театров тотальное недофинансирование. Бюджеты не соответствует потребностям русского репертуарного театра.
Во-первых, у нас не создана внятная система поддержки меценатства, чтобы вкладываться в театры было выгодно, престижно и так далее. Есть меценаты сейчас, но куда они вкладываются? В проекты на уровне МХТ, Мариинки, потому что это мощный откат пиара. А Алтайский краевой театр драмы, например, кому столько же пиара даст?
И получается довольно циничная ситуация, потому что деньги начинают давать тем, у кого их и так много.
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604362/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
При отсутствии института меценатства эту функцию должно брать на себя государство, что оно и делает. В той же Германии власть поддерживает все театры, поэтому это одна из немногих европейских стран, где во главе стоит репертуарный театр, а не проектный.
Такой театр жрет много денег. Больше, чем зарабатывает. А самое неприятное – в нем невозможно выстроить бизнес-планы.
Может ли такой театр временами зарабатывать больше, чем тратит? Может. Но целью это делать нельзя. Как только это станет целью – на этом искусство закончится. Искусство – это всегда поиск, а поиск – это всегда риск. И мы должны иметь возможность на этот риск.
Репертуарный театр не может быть самоокупаем, билетами затраты на спектакль чаще всего не отбить. В Москве один билет может стоить десять тысяч. А в том же Барнауле и по тысяче рублей билеты сложно сделать. При этом стоимость производства спектаклей в столице и провинции практически одинакова.
Из-за плачевного финансового положения начинаются предложения – а может поменьше потратиться на декорацию? А когда говорят «Может соберете костюмы из подбора?» искусство заканчивается вообще, потому что ни о какой художественной целости постановки не может идти речи.
Порой подобные компромиссы заканчиваются предложением директора ставить комедии с четырьмя артистами на четырех табуретках.
О встрече с актерами
- «Старенькие», конечно, соскучились, давно не виделись. Наверное, в какой-то степени я их обижаю тем, что не взял в спектакль. Хотя, думаю, внутренне они сами понимают, почему я так поступил.
О жизни спектаклей
- У меня в спектакле играют такие молодые артисты, потому что некоторые даже не застали моих спектаклей. Либо застали - но в таком состоянии, что лучше бы никто не видел. Могу представить, что осталось от «Собачьего сердца» через десять лет его проката без меня рядом – страшно подумать.
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604365/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604353/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
![Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы](https://obj.altapress.ru/picture/604352/900x.jpg "Читка пьесы "Холодно и горячо" в театре драмы")
У меня был такой опыт. Однажды режиссер Тимофей Кулябин позвал в «Красный факел» посмотреть мой спектакль «Только для женщин», которому уже пятнадцать лет. Там полтора человека остались от того состава, который выпускал я. Кого-то ввели давно, кого-то недавно.
И мы понимали, что в спектакле давно все развалилось лет десять как. Но такого "ничего" мы не ожидали. Там, конечно, надо полностью постановку перестраивать, потому что задумывался он на определенных людей, конкретные индивидуальности, а пьеса переписывалась чуть ли не вместе с артистами.
Например, актер Антон Коломеец на момент создания спектакля был самым молодым, таким хрупким студентиком, и на этом выстраивалась его роль. А сейчас выходит такой брутальный парниша, который ничем от других не отличается, а продолжает играть все того же дрища.
Поэтому я и говорю, что видели эти ребята? «Собачье сердце», которого не стало? Запись «Войцека», который как памятник напоминает, что вот была такая постановка?
Театр – дело живое. Еще именно поэтому я беру молодых, которые меня не знают. Не дай бог стать для них какой-то легендой – это ужасно.
Во-первых, тогда начнется вечная игра несоответствий. Во-вторых, надо просто заниматься постановкой, сочинять историю и все. А всякая тоска по прошлому может стать гирями на ногах. Только здесь и сейчас – другой я, другие они, другой театр, зритель - все.
О дальнейшем сотрудничестве с театром драмы
- Конечно, мне по складу характера интереснее длинный маршрут, строить театр, а не строить спектакль. Я спокойнее себя чувствую, когда спектакль не цель, а часть более важной конструкции, сочинения театра как истории.
Но здесь подобных предложений пока нет. Поскольку непонятно, получится – не получится спектакль. Это как у молодого Бурляева в фильме «Андрей Рублев»: «Батя не рассказал секрет сплава». Так и мы каждый раз сочиняем сплав заново и не знаем, получится он или нет.
И даже если он получится по моим внутренним критериям, непонятно, как отреагирует зритель. Бывают разные несовпадения.
Мне сейчас с молодыми артистами хочется сделать крутую азартную историю. Вот и все наши цели на данный момент. Не хочу загадывать, куда эта кривая вывезет.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
