«Люди пережили сильнейший стресс». Борис Ларин – о праве на медпомощь, масках, пивнушках и войне по переписке

- Борис Владимирович, в этом году впервые россияне столкнулись с массовым отказом в медицинской помощи. Какими бы ни были причины этого, это явное же нарушение прав человека. Много ли было жалоб на это?

- В аппарат уполномоченного поступало достаточно много обращений и телефонных звонков о задержках прибытия «скорой», о невозможности вызвать врача на дом и записаться на прием в поликлинику. На примере одного из наших заболевших сотрудников мы увидели просто парадоксальную ситуацию.

Когда человек получает постановление Роспотребнадзора об уходе на самоизоляцию, и у него - все признаки ковида, он в течение четырех дней не мог связаться с поликлиникой и получить хотя бы малейшую консультацию врача. При этом в постановлении написано: «Не заниматься самолечением». А что делать в эти четыре дня?

- Так ведь самолечением в итоге и занимались.

- Люди боялись остаться с болезнью один на один. Если вас никто не слышит, вы не можете купить лекарство и вам еще говорят – не надо никоим образом лечиться самим – в такой ситуации многие испытывали сильнейший стресс.

На Всероссийском координационном совете уполномоченных по правам человека в Москве, в котором я принял участие, мы говорили об этом, потому что с такой же проблемой сталкивались почти везде.

Наше предложение для органов власти – подготовить хотя бы минимальные рекомендации, что делать людям, которые только что заболели или переносят болезнь в легкой форме, кроме как обратиться к врачу, к которому нельзя обратиться.

- Можете ли вы как уполномоченный по правам человека вмешиваться, когда нет врача, скорая не едет, до поликлиники не дозвониться?

- Когда к нам поступает звонок о том, что человеку плохо, а «скорую» пришлют лишь через сутки, я, конечно, не имею права дать команду – вы туда врачей не отправляйте, а отправьте тому, кто нам позвонил.

Тем не менее мы достаточно плотно работаем со специалистами нашего минздрава и через них стараемся в ряде случаев решить проблему. Как правило, отказов не было. Люди получали помощь и поддержку - может быть, не сразу, не через час или два.

Однажды позвонил пожилой человек – они болели вдвоем с супругой. Мы попросили минздрав отнестись к ним повнимательнее. Врач пришел к ним в полдвенадцатого ночи, и люди были очень благодарны - они же понимали, в каком режиме работали врачи.

Но особенно много звонков было из-за нехватки лекарств в аптеках, в том числе от тех, кто имеет право на льготные препараты.

- А что тут сделаешь, если фармацевтические заводы работают на полную мощность, но не справляются со спросом?

- Уполномоченные из других регионов говорили, что в ряде субъектов вообще нет таких проблем - например, в Бурятии и Свердловской области. Видимо, власти нашего региона все-таки недоработали или, может быть, не были достаточно расторопными.

- Я читала про Челябинскую область, что представители местного минздрава безвылазно находились в Москве, чтобы обеспечить поставки лекарств в регион.

- Наверное, не все зависит от властей. Тем более, что у нас болел губернатор, его заместители и министры, и это тоже накладывало какой-то отпечаток и вызывало сложности в своевременном принятии решений.

При этом в крае предприняли неординарные меры – и организационные, и кадровые. В поликлиниках заработали колл-центры, с населением провели большую разъяснительную работу. Положение с оказанием медицинской помощи в целом выправляется, звонков к нам стало меньше.

Но чтобы такое больше не повторилось, на мой взгляд, нужно проанализировать произошедшее и всем сделать выводы. Всем, и, прежде всего, органам здравоохранения и специалистам Роспотребнадзора.

- В СМИ звучали жалобы некоторых медиков, не получивших надбавок по разным причинам. Кто-то не работал в красной зоне или их больницу не признали ковидным госпиталем – но они, тем не менее, контактировали с зараженными. Это нарушение прав или это финансовый вопрос?

- К нам обращались медики из Бийска и Шелаболихи и некоторые другие. Но минздрав же не просто так определяет, кому платить, кому нет. Поэтому на наши вопросы мы получали из этого ведомства ответы, основанные на нормативно-правовых актах. Министерство же не может принять решения, выходящие за рамки его компетенции.

Конечно, сбои в этой системе могут произойти. И они происходят. Будь мое право – я бы платил надбавки всем, кто часто контактирует с людьми, в том числе журналистам и сотрудникам аппарата уполномоченного по правам человека, которые не могут остановить работу.

Но знаете, гораздо острее стоит вопрос дефицита кадров в здравоохранении. Проблема эта «с бородой», и насколько она обострилась в период эпидемии, сложно даже оценить до конца.

Уже и президенту говорили, что, может быть, посмотреть на советскую модель распределения выпускников медицинских вузов. Если вы получаете образование за счет государства - отработайте 3-5 лет.

- Идея напоминает исторические события: сотни лет назад, после пандемии чумы, Европа пошла по пути предоставления больших прав и свобод, а Россия - по пути укрепления крепостного права…

- Я как раз и говорю о том, что нужно искать грань между правами человека, в том числе, на свободный труд, и обязанностью государства обеспечить и защитить здоровье и безопасность большинства жителей страны.

В Москве на координационном совете мы много рассуждали об ограничении прав и свобод во время эпидемии. Мы пришли к выводу: в такой ситуации у государства было не только право, но обязанность вводить ограничения.

- Споры о ношении масок - из этой же области. Немало людей считают это требование незаконным, а за отсутствие маски в магазинах штрафуют. Как на это смотрят правозащитники?

- Начнем с того, что в магазине не штрафуют - максимум могут составить протокол. Насколько мне известно, в Алтайском крае составлено больше 5 тысяч протоколов за нарушение санитарного режима. И только 460 из них закончились штрафами – когда люди повторно или принципиально отказывались от масок, хамили органам правопорядка.

Второй вопрос я сам задаю как юрист: а что такое масочный режим? У нас в каких-то нормативных актах он закреплен? А что такое самоизоляция?

Я уже не говорю о том, что в соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции права человека могут быть ограничены только федеральным законом.

Нужно на законодательном уровне эти понятия закрепить, чтобы иметь право вводить такие требования в защиту здоровья граждан, не озираясь на возможные юридические последствия. Это предложение тоже вошло в список рекомендации органам власти, подготовленный на координационном совете уполномоченных.

- Возьмем пример: человек заходит в магазин. С одной стороны, он сам заинтересован в том, чтобы не заразиться. С другой - магазин обязан обеспечить безопасность и, стало бать, предоставить маски и все прочее. Кто тут прав?

- Я согласен с тем, что должны обеспечить. Но давайте опустимся на землю. Весной, когда об этом только зашла речь, ни масок, ни дезинфицирующих средств не было.

Помню заседание оперативного штаба, на котором губернатор говорил: мы можем обязать наши организации обеспечивать посетителей средствами индивидуальной защиты. Но будет ли это исполняться? Тем более, что это влекло дополнительные расходы в условиях, когда доходы сокращались.

На сегодняшний день мы эту проблему практически решили. В Барнауле уже во многих организациях, где собираются люди, предлагают маски. Нет своей? Пожалуйста, возьмите. Обработайте руки. Соблюдайте социальную дистанцию.

Особенно это проявилось в сентябре-октябре, когда предприниматели из сферы услуг поняли, чтобы избежать второго локдауна надо обеспечить безопасность. Там же тоже весной были…

- Перегибы?

- Кто не работает, тот не ошибается. Я тут не оправдываю органы власти. Но принимать такие серьезные решения, связанные, в том числе, с ограничением прав граждан, и не ошибиться, наверное, сложно.

Вы же обратили внимание, сколько раз меняли указ губернатора. Идет поиск оптимальных решений. Поиск путей, которые не нарушали бы законодательство и максимально решали те или иные проблемы.

- Люди очень бурно реагировали на дистанционное образование. Одни говорили, что это безобразие, дети вырастут безграмотными. Другие, наоборот, считали его спасением. Кто здесь прав?

- Стоит, наверное, вспомнить о том, что президент дал поручение министру просвещения продумать возможности поддержки именно очной формы как основной. Дистант – это только вспомогательная система. И об этом говорят все самые крупные специалисты.

Но, наверное, есть коммерческие интересы у каких-то компаний, которые занимаются цифровизацией. Для них чем больше людей подключено к этой системе, тем лучше, потому что растет их прибыль.

- То есть никто никого не хочет загонять в цифровое рабство и делать из наших детей малообразованных роботов?

- Повторюсь: государство ориентирует на очное образование. Ну мы же не враги собственным детям, чтобы принимать такие решения! Дистант – вынужденная мера.

Сейчас, по данным министерства просвещения, 2,4 млн студентов получают образование дистанционно, еще миллион обучаются по смешанной форме. Многие студенты этим недовольны. А педагоги в каком состоянии находятся? Это сумасшедшая нагрузка.

Моя супруга преподает английский язык в техническом университете. Она просто зашивается у этого компьютера. Но скажите, можно ли нормально научить английскому дистанционно?

Такие же проблемы испытывают педагоги творческих специальностей, медики в своем университете. Хотя многим вузовским медикам, конечно, сейчас не до этого – они задействованы в борьбе с эпидемией.

- Здесь еще стоит вопрос, а готовы ли вузы и особенно школы предоставлять такое образование?

- У меня уже давно на контроле образование в сельских малокомплектных школах. Выезжая в районы, мы всегда их посещаем, смотрим, как там соблюдаются права детишек, как реализуются нацпроекты в этой сфере.

Приезжаем в Шипуниху Третьяковского района. Предгорный район. Жалуются. Больных нет, интернет только в школе. А в самой деревне не то что интернета, у многих и компьютеров-то нет. Весной детей распустили и говорят: будем заниматься дистанционно. Зачем закрывать школу там, где нет интернета, больных и даже минимальной угрозы?

А помните историю в Березовке Красногорского района? Там в сельском магазине развешивали ящички, в них бросали задание школьникам – потому что интернета нет ни у кого. Когда родители приходили за продуктами, они забирали задания и относили детишкам. А потом туда же бросали выполненное. Вот тоже наш алтайский дистант.

Ну – это те ошибки, на которых мы должны учиться.

- А мы учимся?

- Сейчас министерство образования региона, я считаю, поступило правильно: каждая школа самостоятельно принимает решение, каким образом себя обезопасить.

- Как-то вы решали проблему семьи, не получившей пособие, введенное для пострадавших в пандемию семей: отец семейства потерял работу, но эту семью не признали малообеспеченной из-за технического сбоя. Как часто возникает нарушения прав человека из-за таких проблем?

- В Алтайском крае, к счастью, не часто. Встречаются ошибки, связанные с нестыковкой электронных баз данных различных ведомств. А вы знаете, что огромное количество обращений ко мне и моим коллегами поступает по двойникам?

- Двойники – это те, у кого совпадает фамилия-имя-отчество и год рождения и они должники по какому-то исполнительному производству?

- Не только должники. Мы занимались проблемой женщины из Солонешенского района. Местная администрация отказывалась ставить ее на очередь на получение жилья как льготницу. И, с одной стороны, глава района был прав: он получил справку, что у нее в Московской области есть коттедж, гараж, квартира и так далее.

Но я задавал вопрос: вы что, не видите, как она живет? Почему она не в коттедже в Подмосковье поселилась, а претендует на жилье в Солонешном? У нас чуть ли не война по переписке была.

Я вышел на уполномоченного по правам человека в Московской области, на Росреестр региона. В конце концов удалось доказать, что имуществом обладает совсем другой человек. Таких ошибок много. Но в Алтайском крае, конечно, не так много, как в Москве.

- Там же вводили электронный контроль за передвижением людей, за нарушением режима - журналисты писали о большом количестве сбоев.

- Сами москвичи говорят, что их было немного – всего 1%. Но что такое один процент в многомиллионной Москве? Достаточно большое количество людей.

Валерий Фадеев, руководитель президентского совета по правам человека, приводил пример: одна пожилая москвичка, которая вообще не выходила из дома, получила около тысячи штрафов за нарушение режима.

Проблема в том, что никак не введут в действие требования вносить в базы данных ИНН и СНИЛС. Так что вопрос пока остается. Недавно я получил письмо от руководителя регионального управления службы судебных приставов – он уже просит сразу же направлять ему жалобы по двойникам и обещает самым внимательным образом к ним отнестись.

- Как-то к вам обратились люди с жалобами на рыбный магазин. И вы помогли его закрыть. А не кажется ли вам, что тем самым происходит нарушение прав предпринимателей?

- Совершенно не кажется. Есть установленные государством стандарты. И когда вы размещаете свой бизнес в многоквартирном доме, надо думать, как их соблюдать.

У нас было обращение еще и по магазину сети «Магнит». Но там структура, которая его развивает, реконструировала вентиляцию, поставила менее шумные двигатели и магазин продолжает работать.

- На что жильцы жаловались?

- Обычно жалуются на шум и запахи. Но много обращений и по поводу пивнушек. Слава богу, сейчас законодательное собрание принимает решение о минимальной площади, которую они должны занимать.

А знаете, что у нас произошло летом? Эти заведения попали под локдаун и работали только на вынос. Их клиенты покупали пиво и тут же, на детских площадках, на скамейках для престарелых распивали его вместе с сопутствующими алкогольными напитками.

Я даже этот вопрос поднимал на оперативном штабе. Сначала на меня как-то косо посмотрел начальник нашего ГУ МВД. Но потом полиция несколько усилила контроль и немножко эту тему снивелировала.

- В 2016 году уже вводили ограничения на пивнушки – маленьким по площади запретили работать после 21:00. В нашем микрорайоне пивбар выкупил соседнее помещение, стал называться кафе. Посетителей у него стало больше. Тот закон ничего не изменил. Изменит ли этот?

- Это только первый маленький шажок. Но, думаю, без федерального законодателя в крае решить эту проблему трудно. И знаете, продавцы, которые там работают, понимают, что им надо сохранить это рабочее место, и они сами недовольны теми безобразиями, которые творят их посетители. Они вывешивают разъяснения для посетителей, призывают их к порядку.

- Может быть, проблема в том, что плохо развиваются другие виды бизнеса? В моем микрорайоне ни одной маленькой кофейни, но зато восемь пивбаров.

- А мы нашли на ул. Попова один двор, где их сразу пять. Три в домах по кругу и еще в центре два. Это же абсурд. Я не против заведений общепита в жилых домах, и они там могут прекрасно работать. На ресторан «Ползунов», например, жители не жалуются. «Домиани» тоже никому не вредит, люди, наоборот, пользуются его услугами.

Я с уважением отношусь к производителям пива в Алтайском крае, это хороший бизнес, они пополняют казну. Но когда вместо бойлерной во дворе или в подъезде жилого дома открывают пивной бар и устраивают там шабаши – это просто непотребно.

Там, где живут люди, в их домах, в непосредственной близости от детских площадок, сквериков, подобных заведений быть не должно.

О спасении вахтовиков

- В Якутии, на Чаяндинском месторождении, работали 270 наших вахтовиков, в целом там находилось около 10 тыс. работников. Из-за вспышки ковида Роспотребнадзор остановил работу. Заработка нет, медицинскую помощь не оказывают. И все живут в казарменных помещениях - какая там изоляция?

Наши ребята оказались самыми активными, они быстро нашли контакты и в Москве, и с нами связались. Они настаивали на том, чтобы их вывезли. Ситуация была очень напряженная. Я был на связи и с губернатором, и с заместителем губернатора, который отвечал за вывоз этих людей, с главным санитарным врачом.

Мы добивались отправки земляков самолетами - но несколько раз рейсы откладывались, Татьяна Николаевна Москалькова вменяла мне, что наш край не хочет их принимать. Оказалось, что самолетов просто не могли столько выделить, сколько надо. В конце концов в течение двух недель тремя рейсами наших ребят вывезли на Родину.

О снижении количества жалоб

- Как это ни парадоксально, общее количество жалоб в этот сложный период несколько сократилось. Причем сократилось еще в конце марта, когда пошла первая волна. Видимо, основные мысли людей были связаны с тем, как защитить свое здоровье.

Но, может быть, это связано и с тем, что мы меньше стали выезжать в районы. Например, мы фактически не посещаем дома-интернаты для престарелых. Они работают в закрытом режиме.

Мне не запрещен туда вход как уполномоченному по правам человека. Но я никогда не пойду, если будет хоть малейшая опасность принести этим людям инфекцию, которой они подвержены особо. Работаем с ними по видеосвязи.

Борис Владимирович Ларин родился 8 мая 1955 года в Коломне Московской области. Окончил Ростовское высшее военное командное училище, Военно-политическую академию в Москве, юрфак Алтайской академии экономики и права.

С 1973 по 1994 года проходил службу в ракетных войсках стратегического назначения. Полковник запаса. Депутат пяти созывов краевого Совета народных депутатов. В 2005 году назначен заместителем главы администрации края - руководителем аппарата. С 2007 года заместитель Губернатора края.

30 мая 2013 года депутаты АКЗС утвердили его в качестве уполномоченного по правам человека в Алтайском крае, в 2018 году – на второй пятилетний срок.

Самое важное - в нашем Telegram-канале