Олимпиада 2020
От ведущего рубрики «Важная бумага»
В конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века следователи Генеральной прокуратуры СССР Тельман Гдляна и Николай Иванов по своей популярности не уступали мегазвездам отечественного кино, театра и эстрады.
С их именами прочно связано расследование так называемого «хлопкового дела» в Узбекской ССР, по результатам которого были осуждены (а некоторые даже расстреляны) сотни партийных и хозяйственных руководителей разного уровня. Им вменялись в вину многомиллионные (и это — по советским деньгам!) взятки, приписки и прочие махинации в сфере хлопководства.
Самый перестроечный журнал того времени — «Огонек» — рассказал о «хлопковом деле» на своих страницах и «обрек» Гдляна и Иванова на всесоюзную славу. Сторонники возвели их в ранг народных героев, противники навесили на них ярлык клеветников. Ни те, ни другие в выражениях не стеснялись.
Да и сам Тельман Хоренович, будучи в Барнауле, дал корреспонденту «Свободного курса» эксклюзивное интервью, в котором не особо «дипломатничал» в своих оценках тогдашней ситуации в политике и экономике.
![Леонид Вихрев, "Свободный курс".](https://obj.altapress.ru/picture/596088/900x.jpg "Леонид Вихрев, "Свободный курс".")
Такое вот веселое было тогда время…
За что Тельман Гдлян не уважает Филиппа Попова?
Он попросил перенести наше интервью на полчаса позже, «Устал, хочу прогуляться» — вышел из гостиницы и не спеша направился вдоль улицы. Навстречу ему шли люди: кто спешил, кто — не очень. И что интересно: только один или два человека оглянулись ему вслед. Остальные же, кажется, просто не узнавали.
Но вот включен диктофон, задан первый вопрос, и перед нами — знакомый всем по телетрансляциям и зачитанным до дыр газетным страницам с его речами, интервью, разоблачениями Тельман Гдлян: резкий, порой до нетерпимости категоричный, уверенный в своих словах.
И пусть не ругают его ни те, кого он покоробил своими резкими характеристиками и оценками, ни те, кому покажется, что он опять не сказал самого главного.
Он сказал все, что считал нужным. И это — его право.
Система КПСС превращала граждан в преступников
— Тельман Хоренович, первый вопрос будет, естественно, о «хлопковом деле», расследование которого и стало первопричиной столь огромной популярности «дуэта» Гдлян — Иванов. Вы неоднократно заявляли, что дело это «успешно» развалено… На чем же основаны такие заявления?
— Надо сразу сказать: ошибаются те, кто думает, что мы занимались расследованием «хлопковых дел». Нет, мы занимались партийно-государственной мафией, которая за прошедшие десятилетия прочно срослась со структурами власти. А «хлопковые дела» — работа других групп: из союзной прокуратуры, КГБ СССР и местных органов. Расследование этих дел стало позором наших правоохранительных структур. Ведь основным репрессиям подвергались «стрелочники» — те люди, которых сама система превратила в преступников. Я их не оправдываю. Они нарушили закон, но их преступления — это тысячная, миллионная доля того, что совершили их организаторы и «духовные отцы»
.Мы же брали «рыбешек» покрупнее и, более того, взяли курс на освобождение от уголовной ответственности всех тех, кто был вынужден под давлением, угрозой террора идти на преступления. А это — сотни тысяч людей. Если же взять все наше … содружество под названием СССР, то обнаружится, что коммунистическая система привела к превращению уже десятков миллионов наших сограждан в преступников. Поэтому мы и избрали такой путь: всех «стрелочников» — в сторону, применять к ним другие меры, но не посылать в сибирские лагеря. А привлечь к ответственности организаторов, которые планомерно превратили наше общество в преступное и сделали всех и вся соучастниками своих криминальных дел.
И если уже речь зашла о развале, то надо сказать, то он начался не в апреле 1989 года, а еще в конце 1983-го, практически с первых шагов расследования. Об этом широкая общественность практически ничего не знает.
Тогдашний Генеральный прокурор СССР Александр Михайлович Рекунков послал меня с группой в Узбекистан для того, чтобы мы за два-три месяца завершили там свою работу и вернулись в Москву. Действительно, через три месяца, в конце 1983 года, я приехал в столицу и доложил Генеральному прокурору о том, что расследование не может быть завершено столь быстро, ибо следы ведут из Бухарской области по всему Узбекистану, в ЦК КПУ и в Москву. Вот тут-то и началось противоборство: попытки дискредитации, шельмования, а главным образом — провокации, которые повторились на различных уровнях.
Шла постоянная война за расследование не только дела, но и нас самих. И вот когда мы вышли с разоблачениями на ХIХ партийную конференцию, ваш бывший партлидер Филипп Попов, выполняя указание ЦК КПСС, выкрикивал с трибуны угрозы: дескать, как посмели? Ату их! Сейчас я хотел бы спросить гражданина (а кому-то товарища) Попова, который вовремя сбежал в Москву под крылышко ЦК — ибо партия не забывает своих верных сынов: неужели не стыдно было тогда? Он же прекрасно знал, во имя чего идет эта борьба.
Неужели не стыдно стало и потом, когда тщательно, придирчиво и предвзято проверив все доказательства, прокуратура и ЦК вынуждены были сказать: да на наших сынов накопилось предостаточно материала для привлечения их, делегатов-взяточников, к уголовной ответственности.
Вот это я хотел бы спросить у Филиппа Попова. Но поскольку, даже если бы он еще работал здесь, то все равно бы не пошел со мной на диалог, то я хотел бы это сделать через вашу газету. Только пусть он не ссылается на выводы бывшего генпрокурора Александра Яковлевича Сухарева, который возглавлял комиссию и сначала сказал: да, криминал есть, а через год заявил, что на ХIХ партконференции были представлены только честные коммунисты и не было ни одного взяточника.
Оправдались те прогнозы, о которых я говорил Сухареву в его кабинете во время нашей последней встречи. Я тогда сказал: Александр Яковлевич, не делайте этого! Вы прекрасно знаете, чью волю вы выполняете. И как вам, слабому профессионалу, поможет развалить это дело свора более грамотных ваших советников. И в этот день, когда вы придете на Политбюро, возьмите под козырек и доложите, что указание выполнено, начнется ваша политическая, гражданская и юридическая смерть. Ибо вы свою грязную работу сделаете и никому больше не будете нужны. Ваши патроны из ЦК должны будут отдать вас на съедение.
Так оно и случилось. Правда, он спросил меня: «А что ты предлагаешь?» Я ответил: «Понимаю, что вам некуда деваться. Но если вы хотите сохранить свое доброе имя, напишите заявление об уходе на пенсию «по состоянию здоровья». Помню. Сухарев покачал головой: «Ну ты и придумал…»
Он не мог набраться мужества, а теперь — опозорен, изгнан и останется в истории как Генеральный прокурор ЦК КПСС, Думаю, что такая же участь ждет всех, кто участвовал в развале этого дела.
Лигачев и Горбачев
— А нынешняя союзная прокуратура продолжает оставаться прокуратурой ЦК КПСС?
— В вашем вопросе и заключается мой ответ.
— Вы рассказали развал «сверху». А были ли попытки внести раскол в саму группу? Нашлись ли люди, которые вас предали?
— Печально и неприятно об этом вспоминать, но такие люди нашлись и из системы прокуратуры и из КГБ. Но, что приятно, ни один из работников милиции, входивших в нашу группу не продал своих товарищей. Прокуратура и КГБ дали своих иудушек, а МВД — нет. Я долго думам об этом и пришел к выводу, что милиция находится ближе к низшему социальному слою, она каждодневно видит жизнь без прикрас, ей ближе боль и неприятие несправедливости, Хотя, конечно, и в этом ведомстве есть свои негодяи, но не среди ребят из нашей группы.
— Ваше «общение» с Егором Кузьмичем Лигачевым велось через трибуну съездов, через средства массовой информации… А доводилось ли вам встречаться с ним с глазу на глаз? Если нет, то о чем вы хотели спросить его в личном разговоре?
— Я с ним никогда не контактировал тет-а-тет. А на съездах, сессиях, совещаниях мы, понятно, сталкивались, но я никогда с ним не беседовал. И не жалею об этом.
Сейчас я бы спросил Лигачева: «Разве и сейчас, на своем горьком опыте, вы, Егор Кузьмич, не убедились, какую чудовищную систему вы породили?»
Понимаете, он тоже стал жертвой системы! И в любой демократической стране сработали бы какие-то рычаги, и нам бы гласно объяснили, почему он не достоин быть в руководстве и в чем он провинился перед родной коммунистической партией. А Лигачев повторил путь многих своих предшественников. Борьба за власть внутри узкого клана всегда приводит к возвышению одних и уничтожению других.
— Вы отказываете Горбачеву в простых человеческих метаниях, не предполагаете, что политические жертвы — не «вычислены» им, а, допустим, порождены объективным ходом событий…
— Я не верю ему аб-со-лют-но! Этого человека нужно знать вблизи. Я имел несчастье общаться с ним в его же кабинете. Говорил о надвигающейся угрозе того, что мафия вот-вот захлестнет все наше государство, что нужно срочно вырабатывать союзную программу борьбы с организационной преступностью… И я понимаю его пустой взгляд: не это его интересовало. Он то уговаривал, то пугал (тонко, конечно, но пугал) теми последствиями, которые будут, если мы не откажемся от расследования.
А я-то ходил к нему за поддержкой, думал, что окружение его дезинформирует, хотел предупредить о том, что сейчас стало фактом: страной правит криминально-политическая мафия, — а он говорил о каких-то «успехах перестройки»…
Помните горбачевскую формулировку: «Мы вечно опаздываем» Да не опаздывает он, а хочет удержать общество в узде!!! Но события опережают его, и Горбачев, приспосабливаясь к ним, выдает все за опоздание. Повторяю: никогда он не опаздывал, он же не глупее нас с вами! Он — раб установки, с одной стороны, и раб объективной ситуации — с другой. Вот он и мечется, и этим объясняется его непредсказуемая позиция по тем или иным вопросам.
Даже поверхностный анализ его поведения говорит о том, что Горбачев — не тот государственный деятель, который способен вывести страну из кризиса. Он потерял доверие общества.
О собственных недостатках
— Вы довольно много говорили о том, что вам не нравится в Горбачеве. Но тогда уже скажите и о недостатках еще одного человека — Тельмана Гдляна.
— У меня столько недостатков, что не знаю, хватит ли в диктофоне пленки, чтобы все их записать. Я — дитя своего времени и, выражаясь языком классики, несу на себе «родимые пятна» того общества, в котором живу. Но я всегда ценил в себе одно качество — стремление избавляться от недостатков. Отчасти я уже избавился, много еще осталось. Есть, над чем работать.
— А как вы относитесь к тому, что вас сравнивают с комиссаром Каттани?
— Когда я был в Риме, журнал «Экспресс» организовал мне встречу с комиссаром Каттани.
— В смысле?!
— Нет, не с артистом, которого все знают по знаменитому телесериалу, а с руководителем следственно-оперативной группы, которая ведет борьбу с итальянской мафией. И когда мы с ним выясняли, в чем похожи советская и, итальянская организованная преступность, то я сказал, что итальянская носит, скорее уголовный, а наша, «родная», политизированный характер, А все потому, что там не произошло сплошного сращивания уголовных и политических мафиозных группировок.
— Вы не занимаетесь коллекционированием анекдотов про себя?
— Да, рассказывали мне и про телефонные звонки, и про люстру, и чего только не было! Но это так, потеха…
— Может быть есть любимый?
— Я уж лучше не буду… Хотя, ладно. Недавно ребята из «Комсомолки» рассказали. Идет программа «Время». Диктор читает сообщение ТАСС: Сегодня после тяжелой и продолжительной поездки по стране и в Москву возвратился член Политбюро ЦК КПСС Егор Кузьмич Лигачев. В аэропорту его встречали товарищи Гдлян, Иванов и сопровождающие их лица…
— Спасибо за анекдот.
— На здоровье. Только я на вашем месте задал бы один провокационный вопрос.
— Какой же?
— Я поинтересовался бы, не с алтайской ли мафией приехал бороться Гдлян?
— Насколько известно, цель вашей поездки — более мирная: формирование на Алтае отделения народной партии России, сопредседателем которой вы стали. Лучше уж давайте пока об этом…
— Вот вы спрашивали о недостатках. Припоминаете, одним из пунктов обвинения был такой: они рвутся к власти! А проклятая коммунистическая зацикленность не давала нам тогда выйти на трибуну и сказать: «Да, мы рвемся к власти!» Точно так же, как и вы, коммунисты! Только вы рветесь кровавым, аморальным путем, уничтожая политически и физически своих противников, а мы избрали цивилизованный способ. Отсутствие демократической борьбы за власть ведет к загниванию общества, и мы убедились в этом на примере нашей страны, которой правила и правит одна партия.
Надо было еще полтора-два года назад создать НПР. А мы сидели и ждали. Нас подталкивали к этому многие тысячи наших сторонников. писали, говорили…
Но мы прошли политический ликбез и убедились, что господство компартаппарата каким было, таким и осталось. Существующие ныне партии демократической ориентации, к сожалению, не являются реальной силой, способной сдвинуть КПСС на политическую обочину. Ход развития последствий привел к тому, что появилась необходимость в создании массовой, сильной, хорошо организованной партии, которая на равных смогла бы поспорить с КПСС.
Назвали ее народной потому, что она не должна быть классовой, а такой, которая отражала бы интересы большой части нашего общества. 19 мая прошел учредительный съезд НПР. Сейчас в ее рядах около 5 тыс. членов. И это в самом начале! И мы попытаемся прийти к власти не для того, чтобы властвовать, а к власти ради народа.
Беседу вел Леонид Вихрев
Справка
Филипп Васильевич Попов (1930 — 2007) — первый секретарь Алтайского крайкома КПСС в 1985—1990 гг.
Егор Кузьмич Лигачев (1920 г.р.) — советский и российский государственный и политический деятель, секретарь ЦК КПСС в 1983—1990 годах. Член Политбюро ЦК КПСС в 1985—1990 годах. Член ЦК КПСС с 1976 по 1990 год. Автор, пожалуй самой популярной фразы времен перестройки («Борис, ты не прав!»), сказанной на XIX партийной конференции КПСС в адрес «отщепенца» Бориса Ельцина.
